Юрий Андреевич Морозов. Просто Дед. Ему было бы 75. Помним, любим, гордимся
Сегодня могло бы исполнится 75 лет со дня рождения одного из самых ярких, заслуженных и прославленных тренеров в истории «Зенита» - Юрия Андреевича Морозова.Личность Морозова столь ярка, сколь и неоднозначна, писать о нем можно романы… Наверное, надо начинать с начала, с той давней поры, когда молодой 20-летний Юра Морозов, бывший капитан юношеской сборной Ленинграда — второго призера чемпионата СССР 1952 года, дебютировал в основном составе «Зенита». Было это в далеком 1954 году, когда еще блистали на поле Иванов и Марютин, Гартвиг и Кравец, Самарин и Катровский… Надолго при первой попытке Юрий в «Зените», правда, не задержался и отправился шлифовать футбольное мастерство в ленинградскую команду группы В ШВСМ.
Вторая попытка закрепиться в «Зените» была также неудачна — больно уж сильный состав подобрался в нашей команде к 1957-му: Бондаренко и Дергачев, Храповицкий и А. Иванов, Бурчалкин и Рязанов... Пробиться в состав было архисложно, вытеснить из основы игравшего на его позиции самого Станислава Завидонова и вовсе нереально, и через пару лет Морозов, всего несколько раз выйдя на поле в футболке «Зенита», оказался в ленинградском «Адмиралтейце», где, наконец, прочно заиграл в основном составе, стал капитаном команды.
В следующем году «Адмиралтеец» в отличном стиле завоевал путевку в высшую лигу чемпионата СССР, где наделал немало шума. Звезд с неба не хватал, но частенько и не без удовольствия устраивал показательные трепки записным лидерам советского футбола (например, киевское «Динамо» Лобановского и Сабо, Турянчика и Каневского было изрядно ощипано со счетом 5:1, или ЦСКА Шестернева и Разинского, Мустыгина и Амбарцумяна, со счетом 4:1…). После волевого расформирования «Адмирала» в 1962-м Морозов три сезона защищал цвета ленинградского «Динамо», также выступавшего тогда в высшей лиге. Вместе с «Динамо» выбыл в 1963-м в первую лигу...
Игрок рослый, атлетичный (183/78), отличался трудолюбием, отвагой, физической силой, неуступчивостью в единоборствах, исключительной самоотдачей. Нормальный крепкий игрок, таких много, на них футбол держится. Ничто в нем не говорило и о том, что вырастет из него незаурядный тренер. Собственно, Юрий Андреевич и не связывал свое будущее со спортом, а собирался заняться наукой…
Выступления на футбольном поле не помешали Морозову в 1959 году окончить Технологический институт (физико-химический факультет!), а в 1964-м, заочно — институт Лесгафта, но, в отличие от большинства других выпускников-футболистов, на этом он не остановился и, после окончания в том же 1964-м игровой карьеры, поступил в аспирантуру ленинградского НИИ физической культуры. С 1967 по 1974 годы — старший преподаватель, доцент кафедры футбола и хоккея института Лесгафта. В 1970-м защитил кандидатскую диссертацию на тему «Предыгровая разминка как форма формирования готовности футболистов к игре», вошел в комплексную научную группу (КНГ) «Зенита», созданную и возглавляемую Н. Люкшиновым.
В 1974-м последовало приглашение от Бескова в сборную СССР на должность тренера. А потом на долгие-долгие годы Морозов — правая рука Лобановского в сборной, которая, при его участии, стала бронзовым призером Олимпиады-76, а затем, в 1988, добилась самого большого и, как оказалось, последнего на многие десятилетия успеха, став серебряным призером чемпионата Европы. В промежутках между работой в сборной Морозов активно тренирует различные клубные команды. Немного попрактиковавшись этаким «серым кардиналом» в питерском «Динамо», в 1978 году принимает «Зенит», доукомплектовывая оставшуюся после Зонина неплохую команду перспективной ленинградской молодежью, и через два года приводит к первым в долгой истории клуба медалям, а сам становится Заслуженным тренером РСФСР.
В 1983-м сдает своему помощнику Садырину вполне благополучную и прекрасно укомплектованную команду для дальнейших больших свершений и берет оставленное Лобановским ради сборной несколько сбавившее киевское «Динамо».
В 1984-м — снова рискованное предприятие: некогда грозный, а в то время совершенно разваленный ЦСКА. Здесь все гораздо серьезнее — состав пришлось в течение года практически полностью обновить. Потом последовало возвращение клуба в высшую лигу, но закрепиться там он не смог — и вновь пришедший на смену Садырин получает прекрасно укомплектованную команду, с которой на рубеже 1990-х добивается блестящих результатов.
1990-й Морозов встречает в Ираке, в качестве главного тренера национальной сборной этой страны. Оттуда, впрочем, в связи с началом военных действий в районе Персидского залива, ему вскоре пришлось срочно эвакуироваться.
В 1991-м — попытка поднять из первой лиги родной «Зенит», но здесь совсем безнадежно — команда не нужна городу, руководство клуба отличается разве что полной некомпетентностью, даже яркие молодые футболисты, пришедшие в команду, не в силах помочь клубу с его ставшими уже хроническими безденежьем и безвластьем…
В итоге — возвращение на преподавательскую работу в институт Лесгафта на должность заведующего кафедрой футбола и хоккея, потом короткая загранкомандировка в ОАЭ в команду «Шарджа», затем — в Олимпийскую сборную Кувейта.
С 1995 по 1997 — вновь «Зенит» и должность спортивного директора. В конце 1997-го — давно ожидаемый всеми разрыв со своим полным футбольным антагонистом Бышовцем и уход из клуба. Вообще удивительно, как могли аж целый год уживаться вместе столь разные и по характеру и по мировоззрению люди…
В 2000-м Морозов вновь принимает несколько подзакисший «Зенит», и в следующем году команда вновь поднимается на пьедестал, параллельно дойдя до первого в своей истории финала еврокубка – пусть даже такого незаметного, как Интертото.
Стоит ли говорить, что Морозов, пожалуй, один из самых крупных в истории советского и российского футбола «открывателей талантов», всегда смело доверявший молодежи, не раз доказывавший свое умение разглядеть искру божью даже в тех, кого уже сочли бесперспективным. Один только список «открытий» Морозова займет, наверное, целую страницу.
Морозову достаточно часто приходилось работать «пожарным», принимая клубы, по тем или иным причинам разбалансированные, а то и просто разваленные. Такое объяснение, конечно, вполне приемлемо, но никак не исчерпывающе. Думается, прежде всего дело заключается в сугубо личных качествах Морозова-тренера и Морозова-человека.
В принципе, со всеми своими командами он работал по одной и той же схеме, отработанной еще в конце 1970-х, в самом начале его тренерского пути. Очень примерно: массовый призыв под знамена команды молодых, талантливых честолюбивых пацанов (благо конвейер лучших в стране питерских футбольных школ работает стабильно и безотказно); ломовые тренировки с особым упором на физические и скоростные упражнения; мощная стимулирующая накачка перед каждым матчем, после которой игроки носятся по полю как заведенные; три-четыре опытных авторитетных «дядьки», желательно, по одному-два в каждую линию (Кобелев-Горшков-Овсепян-Попович, а ранее Голубев-Казаченок-Ткаченко). Плюс к тому активное использование прессинга, кинжальных фланговых атак с последующими прострелами вдоль ворот, игра атлетичная, размашистая, со строжайшей игровой дисциплиной... Все на запредельных скоростях, несколько авантюрно в защите, но предельно красочно и впечатляюще в нападении. И над всем этим сам Морозов, как опытный карточный шулер, достающий из бездонного кармана питерских спортшкол все новых и новых юных джокеров — «игроков на два-три матча» (Захариков, Усанов, Генералов, Васянович, Лазарев, Нагибин...), произвольно и непринужденно меняющий тактический рисунок по ходу игры, тасуя послушную податливую команду по своему разумению. («Дрессировщик» — несколько циничное и пренебрежительное определение, данное ему Бышовцем).
Дисциплина жестокая, никаких авторитетов и любимчиков, все равны, никто не гарантирован от безжалостной ссылки в дубль при малейшем непослушании или снижении кондиций. Более того, нередко такой метод воздействия используется и просто для «профилактики», когда игрок еще, собственно, ничего особо предосудительного не совершил, но, по мнению тренера, способен на это в ближайшем будущем. Естественно, подобные бескомпромиссные требования далеко не всем по вкусу, отсюда и явное предпочтение юным, «неиспорченным» славой и опытом, тем, кто еще способен «внимать, открыв рот», кто беспрекословен и полностью послушен. С остальными Морозов разделывается безжалостно, невзирая на имена, заслуги и даже физическую форму, как только острая необходимость в них по его мнению проходит (Лохов, Голубев, Куртиян, Кондрашов, Кобелев, Горшков, Деменко...).
...Тренер Морозов во время матча — это целый спектакль! Наблюдение за ним, бывало, завлекало зрителей на трибунах не меньше, чем непосредственные события на поле. Вот он, как подброшенный пружиной, подскакивает на тренерской скамейке, вылетает к самой кромке поля и что-то резко кричит, сложив ладони рупором, тщетно пытаясь перекрыть рев переполненного «Петровского». Через пару минут он уже вне технической зоны, яростно отбивается от резервного судьи, пытающегося вернуть его обратно, на место. А еще через некоторое время, ускользнув от бдительной охраны, уже на всех парах летит к угловому флажку к судье на линии, который, предчувствуя, что подобное рандеву ничего хорошего не сулит, испуганно приседает, инстинктивно шаря по сторонам затравленным взглядом, тщетно пытаясь найти какое-нибудь убежище. И получает... И даже просто сидя на скамейке, Морозов весь напряжен, он весь в игре, он вздрагивает, подпрыгивает, вздымает руки... При этом совершенно очевидно, что это — не игра на публику. Просто он такой...
Благодарю бога, что подобное не случилось в 1983-м с Садыриным. Не исключаю — останься, предположим, Морозов тогда в «Зените» тренером, помощником и наставником молодого Садырина, — не было бы у нас 1984-го, не было бы в России и Садырина.
Все это так. Но ведь с другой стороны... Оба его «бронзовых Зенита» ярко выделялись прежде всего поставленной, грамотной, запоминающейся игрой. Третье появление Морозова в питерском футболе в 2000-м году и вовсе стало очень показательным: фигура этого тренера — будем откровенны: не самого звездного в прошлом, да еще имевшего многолетние перерывы в непосредственной тренерской деятельности, — настолько возвышалась над всеми, что было очень грустно: слишком разительным оказалось отличие старых тренерских кадров от тренерской шушеры, буквально наводнившей российский футбол в 1990-х.
Еще раз восхищаюсь прозорливостью Юрия Морозова в поисках безусловно талантливых молодых игроков. Появляясь в нашей команде в начале каждого десятилетия, он каждый раз оставляет в ней долгий, неизгладимый след. Так было и в 1980-х, и в 1990-х, так есть и ныне. И благодарный питерский болельщик, несмотря ни на что, продолжает величать его ОВНП — «Отец Всех Наших Побед». И «Зенит» последних двух десятилетий прошлого века накрепко связан с этим именем, и наряду с Садыриным, именно Морозов безусловно является олицетворением нашей команды рубежа тысячелетий.
А величие тренера определяется отнюдь не только тем, каких конкретных мест в чемпионате он добивался. Тот же Бесков, работая тренером гораздо дольше и, как правило, в куда более благоприятных условиях, чемпионом становился только дважды. Тем не менее, он совершенно заслуженно относится к когорте Великих Тренеров. Поэтому оценивать результаты тренерства Морозова только в плане «всего двух бронзовых медалей» некорректно. Заслуги его перед нашим футболом лежат в другой плоскости. Может, не отсвечивая блеском многочисленных медалей и кубков, они кажутся несведущему человеку не столь яркими, но умение Юрия Морозова находить настоящие таланты и создавать Команды, имеющие свое яркое, неповторимое лицо, на мой взгляд, гораздо более ценно для всего нашего футбола, чем различные награды, которыми кичатся иные тренеры, не привнесшие в него никаких новых идей, а долгие годы уныло пережевывающие устаревшее наследие своих великих предшественников.
Юрий Андреевич Морозов похоронен на Сестрорецком кладбище. На стадионе «Петровский» установлен памятный знак, посвященный Великому тренеру сине-бело-голубых.
Всего за «Зенит» в периоды 1954, 1957–1958 Юрий Морозов сыграл 15 матчей, забил 1 гол.
вечная память ему......
Действительно дядька!
Воспитал , доверил , выходил .......