
Тяжелым покрывалом клубились тучи над Русскими княжествами. Все как всегда и все как обычно. Прошел момент единения. И все уже разбежались по уделам. И за не имением копий - точат дреколье. Ворочаются тяжкие думы. Крамолу куют и на Москве, и в окских княжествах и на северо-западе. В грозной Сибири зашевелились разбойные ватажники.
На дальних брегах подняли голову раскольники. Точат алюминиевые кинжалы горцы разных мастей и религий. А Дикое поле вошло в силу. И не сметные орды степняков кружат меж Русских княжеств. Гроза приближалась. И ураганы будущих битв поднялись над горизонтом. Жаркий и тяжелый воздух опустился на землю. Лето грозило дождем и войной. Где-то вдалеке устало шагали войска европейцев. Им не до нас. У них свой путь и своя планида. И хоть и ждали русичи скорых битв с нехристями, но это позже. А сейчас, ну очень хотелось, пустить кровянку своим. Кровушку православную пролить, или с родными степняками схлестнуться.
В Кремле патриарх успокаивал растерявшегося князя. Володимир утверждал, что только они вдвоем и есть, то, что удержит княжества вместе и лаской привлекут степняков и горцев. Надо стоять над схваткой, рассуждал патриарх. И ни кому не отдавать предпочтения. Это будет правильное решение. Хотя в душе, где-то глубоко внутри себя, он отдавал себе отчет, за кого будет переживать больше всего. А впрочем, так же как и князь. И только поэтому, князь, и патриарх не снарядили погоню за Валькой-посадницей. Прошлой ночью, воспользовавшись затянувшимися праздниками неполной победы, она выкрала икону Александра Невского. И теперь чертыхаясь и стараясь не запачкать икону, тащилась по болотам на родной северо-запад. Надо было быстрее вернуть икону на ее историческую Родину. Так как из глубины Сибирских руд, на северо-западные княжества, уже приступали ватаги разбойников-раскольников во главе с Петраком.