Статьи, посвященные Руслану
Семья для Руслана Салея была всем. Его жизнь, его любовь, его такая необычная для хоккеистов нежность сосредотачивались на ней. Где бы он ни играл, что бы ни выигрывал, мысли его не уходили далеко от дома. Точнее, от двух домов. Одного, белорусского, где жили мама, сестра и брат. И другого, калифорнийского, где ждала жена Бет-Энн и трое малышей.Старшая дочка – Алексис, сейчас ей всего шесть лет – стала для папы лучом света, отдушиной от всех игровых проблем. Какой тут хоккей, какая критика, какие споры с тренером, когда видишь ее глаза, улыбку, маленькие ручки, ножки. "Я точно знаю, что когда она хочет поиграть, то идет к папе, а когда спать — к маме. Потому что папа больше с ней играет", — рассказывал Руслан в одном из интервью.
Через два года появился сын – Александро. Как раз в этом сезоне Салей перешел из "Анахайма" во "Флориду", а "утки" взяли да и выиграли Кубок Стэнли. Обиднейшая ситуация для любого игрока, но Руслан даже не расстроился. Шутил, что свой "кубок" уже завоевал.
Маленькая Эйва родилась всего полгода назад. О папе теперь она узнает только по рассказам. Безумно грустно. Сердце сжимается при взгляде на семейные фото…
<...>
Карьера Руслана получилась красивой, мощной, многие канадцы позавидовали бы. 979 матчей в НХЛ, 220 очков, финал Кубка Стэнли, повсеместное уважение и слава. Воспитанник школы "Юность", он начал свой путь в минских клубах "Динамо" и "Тивали", однако уже в 19 лет был вынужден покинуть родную страну из-за допингового скандала. Сейчас та история кажется пустышкой: простудился человек, пытался лечиться с помощью псевдоэфедрина, ничего криминального. Но тогда его обвинили бог знает в чем, запретили играть в Европе. Пришлось уехать.
Минорные лиги – АХЛ, ИХЛ… Первое попадание в основу "Анахайма"… Затем – закрепление в ней. Он шел к своему статусу постепенно, не торопя события. Играл от души, в охотку, перемещаясь из одной пары в другую – все более ценную для команды. Через несколько лет оказалось, что для "могучих уток" он один из символов, непререкаемых авторитетов. Почти такой же, как Селянне. С финном Руслан, кстати, очень дружил, часто вместе играли в карты. "Он был настоящей душой команды", — сказал Теему после трагедии.
В 2003-м Салей вместе с "утками" дошел до финала Кубка Стэнли, где в семи матчах уступил "Нью-Джерси". Это достижение стало самым большим в его заокеанской карьере. После девяти сезонов в "Анахайме" и "локаутного" выезда в Казань (там он, к слову, стал одним из немногих энхаэловцев, выступивших на своем привычном уровне) Руслан начал путешествовать по городам и весям Америки. Флорида (его самая результативная остановка), Колорадо и, наконец, Детройт, где он познакомился с будущим наставником "Локомотива" Брэдом Маккриммоном.
В Городе моторов канадец работал с защитниками, в Ярославле должен был стать главным. Видимо, это стало одной из основных причин переезда Салея в Россию. Другой причиной стала семья. Век хоккеиста недолог, хороший контракт в Америке в 36 лет получить довольно проблематично, а в КХЛ еще можно. С мечтами о 1000-м матче в Национальной лиге, о Кубке Стэнли пришлось распрощаться – ради жены, детей, их безбедного будущего. Это решение оказалось фатальным.
Он никогда не говорил плохо о партнерах, был выше скандалов и дрязг. В сборной был лидером, и в раздевалке, и на хоккейной площадке. Его уважали, его слушали, с ним советовались. Все успехи белорусской дружины (в том числе и полуфинал Солт-Лейка) связаны с этим великим защитником…
До последнего теплилась надежда, что Руслан жив, что поехал в Минск раньше, что еще час-другой, и он свяжется с родными, с прессой, позвонит. Все бы выдохнули с облегчением. Теперь же этот выдох придется держать в себе до конца жизни.
<...>
Источник: http://www.championat.com/hockey/article-95381.html
http://www.sports.ru/hockey/120340015.html
22 июля 2008 года.
http://nhlstars.kulichki.net/players/salei/32.html
"Советский спорт"
<...>
-Руслан, почему вы выбрали хоккей, ведь во время вашего детства блистало футбольное минское “Динамо”, становившееся даже чемпионом СССР?
-Я тоже, как и другие пацаны гонял мячик, но потом пришла зима, решил научиться кататься на коньках с этого все и началось.
-Ну а почему стали защитником?
-Наверное потому что кататься плохо умел, ведь я встал на коньки только в семь лет и меня сразу поставили в защиту.
-Что можно выделить в Анахееме как в положительном, так и в отрицательном планах?
-Климат, природа просто несравнимы ни с чем. По моему мнению, Калифорния – лучший штат в Америке. Не могу сказать ничего негативного об Анахееме, не нравятся только поездки в Лос Анжелес, когда из-за пробок на дорогах тратить по два часа. Без пробок уходит всего минут 40. Еще бы сказал, что лед на нашем стадионе один из плохих в лиге.
- На яхте выходите в океан?
- На яхте не выхожу, так как и яхты нет, да и времени не хватает. Только наслаждаюсь климатом.
- За семь лет в Анахееме кто был вашим лучшим партнером в обороне?
- Трудно кого либо выделить, но мог бы наверное отметить Фрэди Олауссона, который меня многому научил в первые года в НХЛ.
- Расскажите о своем графике в день матча.
- С утра тренировка, вернее раскат, затем обед, сон. За полтора часа до начала игру у нас всегда собрание, так что за два часа, может чуть раньше прихожу на стадион. Так что никаких особенных обрядов у меня нет.
- Сезон в НХЛ длинный, напряженный, без юмора прожить очень трудно. Как шутят в “Майти Дакс”?
- В этом году, нам особо не до шуток. Была пара случаев на выезде, но долго рассказывать.
- Хорошо, давайте поговорим немного о вашей карьере. Какай гол стал самым важным для вас?
- В третьем матче финала Кубка Стэнли 2003 года в овертайме против “Нью Джерси”?
- Самая запоминающаяся драка?
- Они все немного остаются в памяти, но быть может одна из моих самых первых драк, когда я сошелся с Кривокрасовым (играл тогда за Калгари – примечание Д.П.). Запомнилась тем, что во первых была против русского и где-то в самом начале моей карьеры.
- Самые тяжелые травмы в карьере?
- Проблемы со спиной, которые остались и по сей день.
- Результативность в НХЛ падает, как вы считаете, что было бы лучше – увеличить габариты ворот или уменьшить размеры щитков вратарей?
- Наверное лучше уменьшить щитки.
- Тогда это затронет и вашего голкипера Жана-Себастьяна Жигьера, который в простой жизни ничем не выделятся из группы других людей, а во время игры похож на настоящего исполина благодаря своей огромной аммуниции.
- Не думаю, что у Жигьера самые большие размеры щитков в лиги. Его щитки меньше максимально допустимых стандартов.
- Где любите проводить отпуск?
- В Минске.
- Почему вы до сих пор ходите в холостяках?
- Скоро уже не буду - я помолвлен, на американке.
- Поздравляю. Как дома проводите свободное время?
- Времени мало, но если уже оказываюсь дома, то провожу время со своей девушкой, пытаемся как то разукрасить свой быт. Но ничего особенного, иногда выбираемся в кино и на ужин.
- Во время длительных перелетов в самолете наверное в осноном играете в карты?
- Да, в покер.
- За время выступления в Лас Вегасе научились?
- Да нет, научился в самолете. В Лас Вегасе играл в блэк джэк (blackjack)
- Перезванивались по ходу сезона с Олегом Твердовским, игравшим довольно продолжительное время в Анахееме?
- Конечно, очень рад за Олега, что он хорошо провел год и установил новый рекорд России. Я считаю его лучшим среди тех ребят, которые вернулись домой из НХЛ.
http://nhlstars.kulichki.net/players/salei/17.html
На него до сих пор косо поглядывают за океаном. Среди тамошних хоккейных спецаков молва о мистере Салее ходит самая разная. «Хулиган! Бандит! Гангстер! Таких грязных игроков, как этот белорус, из лиги гнать надо в три шеи! Убийца!» — злобно рычат в его адрес одни из них, другие же, наоборот, его хвалят.Отменно владеет коньками. Быстрый. Цепкий. Позиционно подкованный. «Анахайму» явно повезло иметь у себя такого защитника. Ну а то, что иногда он бывает на льду слишком жестким, — так ведь это хоккей, господа, а не какие-нибудь там бальные танцы. Здесь, между прочим, бьют. И бьют не всегда только по шайбе. Случается, попадают кому-то и по «лампочке» Столь очевидный антагонизм в оценках аналитиков объяснить несложно. Просто, каждый из них видит в игре Салея только то, что хочет видеть. Вот они и малюют его портрет всяк на свой манер. Кто-то берет только черную краску. А кто-то, напротив, выводит его силуэт куда более мягкими, теплыми тонами... И все-таки есть, есть в его биографии одна жирнющая клякса, которую уже бесполезно закрашивать. Она все-равно будет проступать наружу зловещим пятном цвета крови. Это пятно — как плевок судьбы. Видать, он чем-то ей не угодил, вот она ему и подсуропила.
Звездный час Салея за океаном, когда его имя проскрежетало на всю Америку, стал судным его часом. Его заморская карьера в мгновенье ока оказалась подвешенной над пропастью на паутинке, готовой вот-вот оборваться. Случилось это ровно год назад. В игре против «Далласа» Салей дерзнул пойти в лобовую на самого Майка Модано, и попросту вырубил одну из священных коров НХЛ. Модано из угла площадки вылезал на ворота «Анахайма». Салей метнулся ему навстречу и жестко принял Майка на силовой. Трах-бах — уноси готовенького. От удара с головы американца слетел шлем, и Модано, упав, треснулся обнаженным затылком об лед и затих. Отключился. Тут же к Салею подъехал Бретт Халл и, сбросив перчатки, кинулся на него врукопашную. «Я не мог стоять в стороне и спокойно смотреть, как калечат Модано, — скажет потом отпрыск знаменитой фамилии. — Во мне все закипело и я бросился мстить за него... А такого идиота, как этот Салей, я еще никогда не встречал, честное слово. По-моему, он заслуживает, чтобы его вообще изгнали из нашей лиги...»
Нокаутированного Модано погрузили на носилки и в карете «Скорой помощи» отвезли тогда в ближайший госпиталь. А Салея тут же взяли в оборот хоккейные законники. Они враз припомнили ему и все его прошлые прегрешения, чтобы уж до кучи. Например, как годом ранее он размазал по борту Даниэля Бриэра из «Финикса». Или как однажды схлестнулся на льду с Сергеем Кривокрасовым и в отчаянной потасовке даже тюкнул противника головою несколько раз. И вот — новый «подвиг»...
«10 матчей дисквалификации!» — председатель дисциплинарного комитета НХЛ Колин Кэмпбелл огласил по бумажке приговор по делу Салея и, подняв голову, посмотрел в зал — лица присутствовавших ошарашенно вытянулись. Они были явно настроены услышать более драконовский вердикт. И, выходя из зала, недоуменно переговаривались.
Правда, стоит заметить, что самому Салею дисквалификация влетела в ту еще копеечку. Ведь за пропущенный «червонец», который Салей по воле суда коротал на трибуне, денег в клубе он не получил. А это, на секундочку, почти 100 тысяч долларов...
На него до сих пор косо поглядывают за океаном: а вдруг этот белорусский «бэтмен» опять раздухарится и наломает новых дров? Но пока эти страхи напрасны.
Нынешний регулярный чемпионат наш герой начал тише воды, ниже травы. Его фамилия мелькнула пару раз в списках штрафников, да и то по всякой двухминутной мелочевке. А так — тихо пока.
Звоним ему в Анахайм. Трубку снимает сам Руслан:
— Похоже, та история с Модано стала для вас хорошим уроком. И навсегда отбила дурную привычку начинать хоккейный год на зубодробительной ноте?
— Та история? Послушайте, мне уже здорово надоело ее комментировать. Сколько можно мусолить одно и то же, ведь целый год уже про
— Та история? Послушайте, мне уже здорово надоело ее комментировать. Сколько можно мусолить одно и то же, ведь целый год уже прошел. И потом — с чего вы взяли, что она должна была чему-то меня научить? Банальный эпизод, которых в каждый игре наберется штук сто.
— Ничего себе эпизод — Модано пять минут пролежал в отключке.
— В принципе, он был сам виноват. Он же ехал на одной ноге, когда я его встретил. И встретил, кстати, совсем не так жестко, как это потом расписали газеты. Таким всесокрущающим монстром меня изобразили, что прямо караул.
— А что же было на самом деле?
— Я просто применил силовой прием, причем без всяких запрещенных штучек, — вот и все. Если бы Модано в тот момент стоял на двух ногах — ничего бы вообще не случилось. Но он катился на одном коньке. Мы столкнулись. Он потерял равновесие и упал, к сожалению, неудачно.
— Вам было его жаль?
— Еще бы, конечно было. Я же человек, а не живодер какой-нибудь. Чуть погодя я попытался даже извиниться перед ним.
— Извинились?
— К сожалению, нет.
— А почему?
— Не нашел возможности с ним связаться.
— А может, вы и не очень хотели этого?
— Что значит — не очень хотел? Наоборот — хотел. Даже очень хотел. Телефона Модано у меня не было. Тогда я позвонил в Ассоциацию игроков и попросил, чтобы они помогли нам как-нибудь встретиться. О’кей, ответили мне, мы обязательно передадим вашу просьбу мистеру Модано. И на этом все закончилось. Ответного сигнала с его стороны я так и не дождался. Он мне даже не перезвонил. Что мне оставалось делать? Да, я был перед ним виноват. Но не буду же я напрашиваться со своими извинениями к человеку, который даже по телефону слышать меня не желает.
— Соперники вас теперь побаиваются, поди, сторонкой на льду объезжают, не замечали?
— Да, знаете, как-то не обращал на это внимания. А вообще, надо у них спрашивать, боятся они меня или нет. Я-то откуда знаю? Со стороны, конечно, виднее, но мне, например, всегда казалось, что на льду я действую предельно корректно. В рамках правил. Кстати, если вам так интересно, то можете на досуге посчитать мои штрафные минуты, ну хотя бы за последний год-два. Уверяю, будете разочарованы — удалений у меня было совсем даже немного.
— В это я готов поверить — видел вас в Санкт-Петербурге на чемпионате мира, где вы играли за сборную Белоруссии. И действительно не припомню, чтобы вас там удаляли.
— Ну вот видите, а я вам что говорил. Так что ту историю с Модано можно считать не более чем досадным проколом в моей карьере.
— Многие легионеры из России, играющие в НХЛ, бывает, рассуждают так: зачем, мол, приезжать в национальную команду, которая все равно ничего не выиграет, а вот престиж свой они могут подмочить.
— Ну, это их дело. Я-то здесь при чем?
— Сборная Белоруссии в мировых фаворитах и подавно никогда не значилась. Однако вы — всегда пожалуйста. При первой же возможности, не мешкая, без долгих уговоров спешите ей на помощь. А как же ваш престиж?
— Об этом я никогда не думаю. Знаю, что на меня рассчитывают, ждут — значит, я должен приехать и помочь команде. Какие еще тут могут быть уговоры? И мне совершенно неважно, какое место в итоге она займет — первое или восьмое. Чем выше, тем лучше — это понятно. Но все равно, как бы она ни играла, мой имидж как игрока в Америке нисколько не пострадает.
— А сколько лет вы уже за океаном?
— Пять. Шестой.
— Ну и как?
— Все прекрасно. Ничего не могу сказать против Америки. Мне здесь нравится.
— Что именно?
— Да все. Жить нравится. Понимаете мою мысль?
— А постоянно находиться в окружении представителей негроидной расы — не напрягает?
— Здесь, чтобы вы знали, такого слова — н
— Скажите, какие тонкости! Впрочем, спасибо, что просветили. Буду знать. Кстати, а какое у вас образование?
— Высшее. Я закончил Минский институт физкультуры. Диплом получил и сразу уехал сюда.
— Высшее образование иметь, конечно, хорошо, только, если разобраться, вам-то оно зачем — вы ведь и так в порядке?
— Жизнь покажет — зачем. Диплом — не кирпич, шею не тянет. Есть он тоже не просит. Лежит себе полеживает тихо в моем шкафчике, глядишь, когда-нибудь и пригодится.
— Там, в Америке?
— А почему бы и нет? Я уже узнавал — здесь, в Штатах, дипломы наших физкультурных вузов ценятся, оказывается, наравне с американскими корочками. Так что не зря я, выходит, за партой корпел. Науки, они всегда к месту, коли голова есть. Чем чаще ты ей варишь, тем для тебе же лучше.