Ваша проза рассказы, фики, посвященные сборной в целом и игрокам сборной по отдельности.
Я начну.. Мой рассказ, посвященный сб.Германии после финала Евро. (по частям)
Я сорвал с шеи медаль, как только почувствовал под ногами землю, а не скользкую поверхность пьедестала. Камеры журналистов были все еще направлены туда, где один за одним проходили, склоняя головы, мои ребята.. моя команда, моя уже, пожалуй, семья. Я же не мог заставить себя обернуться – боялся того, что увижу в их глазах: разочарование, ненависть, презрение? Я никудышный тренер. То, что на этом чемпионате, в отличии от прошлого, сборная Германии заняла второе, а не третье место, сейчас не казалось мне аргументом. И сейчас я мог себе позволить побыть не тренером – но человеком.
Крики испанских болельщиков невыносимы, равно как невыносимой была и тишина немецких фанов. Где-то в глубине души я понимал, что испанцы сегодня играли лучше, но принять этого пока не мог. Рядом послышались чьи-то шаги, заранее зная, кого там увижу, я кивком головы дал понять, что хочу побыть в одиночестве. Верный Ханси, что бы я без тебя делал? Если бы не твое твердое плечо, если бы не то, что ты всегда понимаешь меня с полуслова.. Нехорошо с тобой сейчас так поступать - но я не могу иначе.
Дохожу до кромки поля, оборачиваюсь. Вижу свою черно-белую гвардию, сбоку от ярко-рыжего, огненного торжества - раздавлены, убиты. Я плохой тренер, раз не с ними - но мне нужно время. Полчаса, чтобы свободно вздохнуть. Полчаса, чтобы окончательно не уронить себя в их глазах. Полчаса. Не скрывая выступивших слез и ощущая спиной пристальные взгляды, скрываюсь в помещении..
Я сорвал с шеи медаль, как только почувствовал под ногами землю, а не скользкую поверхность пьедестала. Камеры журналистов были все еще направлены туда, где один за одним проходили, склоняя головы, мои ребята.. моя команда, моя уже, пожалуй, семья. Я же не мог заставить себя обернуться – боялся того, что увижу в их глазах: разочарование, ненависть, презрение? Я никудышный тренер. То, что на этом чемпионате, в отличии от прошлого, сборная Германии заняла второе, а не третье место, сейчас не казалось мне аргументом. И сейчас я мог себе позволить побыть не тренером – но человеком.
Крики испанских болельщиков невыносимы, равно как невыносимой была и тишина немецких фанов. Где-то в глубине души я понимал, что испанцы сегодня играли лучше, но принять этого пока не мог. Рядом послышались чьи-то шаги, заранее зная, кого там увижу, я кивком головы дал понять, что хочу побыть в одиночестве. Верный Ханси, что бы я без тебя делал? Если бы не твое твердое плечо, если бы не то, что ты всегда понимаешь меня с полуслова.. Нехорошо с тобой сейчас так поступать - но я не могу иначе.
Дохожу до кромки поля, оборачиваюсь. Вижу свою черно-белую гвардию, сбоку от ярко-рыжего, огненного торжества - раздавлены, убиты. Я плохой тренер, раз не с ними - но мне нужно время. Полчаса, чтобы свободно вздохнуть. Полчаса, чтобы окончательно не уронить себя в их глазах. Полчаса. Не скрывая выступивших слез и ощущая спиной пристальные взгляды, скрываюсь в помещении..
Напряжение срывается только в гостинице, когда все тот же Бастиан, идя последним, неловко зацепился за косяк двери – и, выругавшись, не смог остановиться..
- Дерьмовая дверь, дерьмовый отель, дерьмовая игра, дерьмовые испанцы, дерьмовая жизнь!!
Никто не прерывает его - вся команда сейчас, в сущности, чувствует то же самое, только каждый - по-своему. Наконец Швайни затихает, уткнувшись в плечо Подольски, и по вздрагивающим плечам можно догадаться, что он борется со своей слабостью, но плачет. Неразлучники.. Хорошо, когда есть лучший друг, который не будет обвинять в том, что "мужчины не плачут". Да и кто бы смог?
Из всей команды относительно спокоен только Кураньи. В бежевом деловом костюме, закинув ногу на ногу, с интересующимся и неприлично бодрым видом смотрит в потолок – ему не настолько больно и обидно, как остальным, он все Евро провел на скамейке запасных и в последнем матче сделал все, что мог. Неунывающий Кевин не думает о том, что проиграли. Он думает о том, что взяли серебро. Его бы оптимизм, да всем нам..
Миро сидит, закрыв лицо руками. Его трясет от обиды - понимать, что был в одном шаге от победы и не сделал этот шаг - сущая пытка для любого игрока, а уж для опорного нападающего - тем более. Лам не сводит немигающего взгляда с окна. Черты лица у него сейчас совершенно беззащитны, и больше всего Филу, наверное, хочется раствориться в воздухе и сделать вид, будто этой игры и его кошмарного ляпа никогда не было. Не вини себя, мальчик - мы тут все хороши..
У окна, скрестив руки на груди, стоит Баллак. Михаэль весь на нервах, один черт знает, чего ему стоило отыграть этот матч – на обезбаливающих, выдержать рассеченную бровь и вопиющую несправедливость судьи. Потому и нет в нем той обреченной апатии, как у остальных, а эмоции кипят через край. Капитан играет в "гляделки" с вратарем - положи между ними лист бумаги, и, кажется, не пройдет и секунды, как он воспламенится.
- Ты понимаешь, что натворил? - укоризненно.
Леманн молчит. В глубине глаз затаилась холодная ненависть, и даже не поймешь, к кому. Короткий, хлесткий взгляд - О чем ты? - и вновь - как будто сквозь..
- Сам знаешь о чем. Что же ты натворил, господи.. Что же мы натворили..
Всегда мягкий, добрый Балле на взводе. Стой я на его месте - уже бы сорвался на крик. А он только смотрит, упрямо, исподлобья, и мне горько видеть, как капитан моей сборной - что там капитан, мой друг - не в силах больше винить себя, и пытается разделить эту вину хоть с кем-то. Мы с ним в одной лодке. И ему - хуже..
Нарочито громко хлопаю дверью, когда вхожу, хотя и не надеюсь, что меня заметят - не заслужил.
- Ребята.. - с порога. Взгляд не может найти себе места, я представляю, как выгляжу со стороны, и все никак не могу подобрать правильных, не пафосных слов. В сотый раз за сегодня жалею, что согласился на предложение Юргена, с ним сборной было бы намного лучше, чем с молодым, и очень нервным тренером. - Вы..
Я подвел вас.
Михаэль, который встал мне навстречу, сейчас один в ответе за всю команду. Я не знаю, чего они ждут от меня, но его мнение, бесспорно, будет единогласно поддержано - он хороший психолог, правда. Ловлю себя на том, что уже могу улыбаться.
- Тренер.. – я терпеть не мог, когда он называет меня не по имени, но уже давно смирился с этим, и даже перестал возражать. – Тренер.. Прости?
Мы подвели тебя.
Я слишком хорошо его знаю, чтоб не понять несказанное. И пусть моя улыбка в эту секунду была нелепой, не к месту и не ко времени - но она была искренней. С моей души упал камень, и покатился, круша всю неуверенность, обиду, глупости, которые успели прийти мне в голову за последний час.. Я надеюсь, что моя сборная никогда не узнает о том, как малодушно я собирался поступить. А может быть, когда мы в следующий раз победим, я сам им об этом расскажу, кто знает?
- Ничего, капитан. – отвечаю в том же стиле, сжимая его плечо, чуть сильнее, чем следовало. Мне хотелось бы, чтоб этот жест ощутил каждый. - Ничего, капитан. Все еще будет..
12 июня, после матча Германия-Хорватия, когда Бастиан получил красную карточку..
- Подвел.. В долгу перед всей командой..
Стерпел бы крики и злость – но тихий голос расстроенного тренера выводит из себя. Хотя куда уж больше?
Невероятно, неправильно наказывать за эмоции. Проклятый хорват заслуживал трепки – а вместо этого болят сбитые об стенку костяшки..
Хотелось причинить кому-то эту боль. Не потому, что по натуре злобен – а потому что слишком чувствуется вина за свою слабость. Но - деструктивное начало нужно усмирять, и лучше поздно, чем никогда.
Потому и буравит стенку не(на)видящий взгляд, как у ребенка, который, стоя в углу, глотает слезы и обижается на весь мир..
В коридоре слышатся голоса – ребята возвращаются с послематчевого собрания.
Подтянуть колени к подбородку и притвориться спящим – секундное дело.
Обнаженный клубок нервов под тонкой простынею - неподвижен, только легкая дрожь мурашками скользит вдоль позвоночника.
Дверь предупреждающе скрипит, деликатно впуская соседа по номеру.
- Швайни? Ну, перестань.. Ты чего?
Подольски мягок и растерян. Неуверенно ерошит жесткий ежик волос на макушке.
- С кем не бывает? Пропустишь один матч, заиграешь еще лучше.. Ты же не спишь, Басти, я знаю. Не молчи, а?
Злость уползает в дальний уголок и прячет свои колючки. Слишком уж сейчас одинок, чтоб игнорировать. Слишком виноват, чтобы обижаться. Слишком устал, чтобы быть гордым.
- Лукаш.. – со вздохом, по старой привычке кладя голову на колени лучшего друга. – Я ведь смогу вернуть этот долг, веришь?
Мокрое железо стойки неприятно холодит спину.
Ни на секунду не отрывая взгляд от столпотворения на другом конце поля, сжат, как пружина, готов распрямиться в любое время. Охотничий азарт глушит ноющую боль где-то в области желудка - неужели душа именно там? И - крепко, до скрипа сжаты челюсти. Фирменная невозмутимость налицо.
Летний дождь сыплет колючую стружку за шиворот свитера. До конца решающего матча три минуты. Сейчас каждый матч решающий. Две минуты. Одна.
Победа ложится на плечи камнем, и уже даже не радует законное, а, главное, привычное место в основном составе сборной. Именно в этот момент малодушно отдал бы выигрыш за возможность вернуться назад.
В раздевалку ворвалась веселая толпа - смех, шум, хлопки.. Йенс нехотя повернулся в сторону двери, заранее зная, что там увидит - чествование Железного Кана, который тихо-мирно уходит на покой. К горлу подкатил неприятный ком, и Леманн незаметно скрылся в душевой. Горячие струи воды приносят чувство отрезвления, но нельзя же сидеть здесь вечно?
- Не могут это отметить в ресторане, что ли? - ворчит, понимая, что говорит глупость, прижимается лбом к двери. По одну сторону - бутылки с вином, взрывы хохота и торжественные тосты, по другую - незамеченный человек с усталым лицом..
Несколько часов прошли незаметно. Йенс мрачно скитался по раздевалке, не решаясь уйти раньше остальных. Как всегда, немногословен, хмур - этим никого не удивишь, и тем непривычней чувствовать на плече чью-то тяжелую ладонь. Леманн отвернулся от окна и поморщился - запах спиртного от Оливера был слишком сильным для такой близкой дистанции. Кана слегка шатало.
- Что? - стараясь, чтоб в голосе не звучало горечи.
- Ничего. - невозмутимо.
Глаза Леманна сузились, на скулах заиграли желваки. Раздевалка, оказывается, почти опустела. Взгляд Кана, в упор, жесткий, безжалостный - жег. Молчание почти ощутимо сгущало воздух.
- Ну что, теперь ты тут главный, поздравляю. - наконец разомкнул губы Оливер. Лучше бы молчал - за насмешливый тон хотелось ударить. - Только не забывай - ты все равно еще долго будешь вторым. После меня, разумеется.
Мелодраматичная сцена прощания для двух людей, которым больше нечего делить. Теперь уже бывший вратарь сборной с пьяной настойчивостью поцеловал Йенса в лоб, и, держась за стенку, вышел. Леманн до крови вогнал ногти в ладони - не так это должно было быть, не так..
Только после финального свистка, с облегчением выйдя из рамки, позволяешь себе бросить единственный быстрый взгляд на трибуны - но колотый лед в глазах тает впустую. Его нет, уже в который раз. И ты, пряча от остальных лицо, вскидываешь в победном жесте кулак, до сих пор затянутый в перчатку - "Я рад." И закусываешь нижнюю губу, чтоб не сболтнуть лишнего.
Еще десять минут назад победа тяготила. Теперь - уже не до жертв. Именно для этого - "победа дороже жизни". Быть по-настоящему первым, чтоб все-таки увидел. Чтоб вспомнил. Чтоб подавился своими последними словами так, как до сих пор давит тебя самого невысказанное "Мне будет тебя не хватать, Олли.."
Картина словно перед глазами стоит!!!!!!!!!Не могу подобрать слов автору...
Это так прочувствовано!!!!!!!
P.S. как мы их любим...как мы сильно любим эту сборную...какие эмоции дарит футбол...как это вдохновляет...
все будет. правда. *ободряюще*
Зоя, Наташа, Kati, мяу, спасибо вам ))
Ася, будем ждать эссе!!
Спасибо. Супер)
Лера, но у Вас здорово получилось!