Смешные истории о сборной Испании. Читать всем обязательно! ;
Название: ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ!!! (ВИЛЬЯ, РАМОС, ФАБРЕГАС, ТОРРЕС)Автор: Dana W
Пейринг: испанская сборная
Рейтинг: R за лексику, а так G
Жанр: humor, в т.ч. и черный, стеб.
Disclaimer: Испанская сборная в полном составе мирно спит после отбоя в своих кроватках. По одному. А я… Ну да, я гад )))))
A/N: Чего только ни придумаешь, когда пытаешься уложить ребенка спать, а в это время по телику играет Чехия.
B/N: Этот фик, как и два последующих, Дана написала давно, когда радость за Испанию еще была актуальна *вздыхает*, но принесла мне их на отбетку недавно, а потом у меня не было интернета. Постарайтесь отрешиться от текущей ситуации.
— Ну что, свет гасить? — Фабрегас от нетерпения разве что не подпрыгивал на постели.
— Подождите, сейчас Вилья придет, — попросил Торрес, сидящий на подоконнике.
— Да сколько можно его ждать-то? Может, он вообще не придет, — предположил Рамос, переворачиваясь на живот и собирая разбросанные по одеялу карты.
Из-за победы над Украиной всех охватила такая эйфория, что спать никто не собирался даже после отбоя. Сеск и Серхио позвали Фернандо и Давида к себе в номер, в картишки перекинуться, поболтать, сыграть в приставку. Торрес пришел сразу после ужина. Втроем они успели уже поиграть в футбол на Play Station и провести две партии в покер, причем второй раз — на раздевание. Серхио выигрывал, но, видимо, ему безудержно хотелось устроить стриптиз, поэтому он поминутно порывался раздеться просто так. В конце концов, никто так и не лишился всей одежды.
— Придет, раз сказал, — пожал плечами Торрес. — Я ему обещал, что без него не начнем.
— Но свет-то можно погасить? — не унимался Францеск.
— Фабрегас, тебе что, больше всех надо? — усмехнулся Серхио.
— Да я о вас же забочусь! А вдруг Арагонес пойдет проверять, увидит свет под дверью…
— Он раньше услышит твои крики.
— Мои? А сам-то ты… Ой, мама!
В дверь опять постучали. Два раза, потом еще два.
— Спокойно! — сказал Фернандо, спрыгивая с подоконника. — Это Вилья.
Торрес впустил нападающего «Валенсии», который принес с собой целый пакет совершенно противопоказанной при спортивном режиме еды: чипсы, сухарики, заварные пирожные для Детеныша и несколько коробок сока.
— А где пиво? — разочарованно протянул Рамос, заглядывая в пакет.
— Облом, Серхио, пива не будет. — Вилья почесал затылок.
— Почему? — Защитник непонимающе захлопал длинными ресницами.
— Потому что наш добрый тренер попросил в баре отеля не продавать спиртное членам сборной, а в город после девяти часов нельзя, сам знаешь, какой штраф.
— Ну ни фига себе! — Рамос надул губы. — Это не сборная, это каторга какая-то!
— Так гасить свет или нет?
— Фабрегас!!! Ладно, гаси уже!
Францеск с готовностью выключил освещение и уселся на свою постель по-турецки, обняв подушку.
— Серхио, ты чего разлегся? — спросил Торрес. — Давай, двигай к Цеску на кровать.
— Почему я к Сеску? — простонал Серхио, опять переворачиваясь на спину.
— А что, я тебе чем-то не нравлюсь? — обиделся Фабрегас. — Вот тебе и сосед по номеру!
— Вот именно потому, что ты его сосед, — выдал Фернандо железный аргумент. — Давай, давай…
— Ну ладно, — вздохнул Рамос и, прихватив пачку чипсов, пересел на кровать Сеска, в то время как Детеныш и Вилья заняли его койку.
— Ну, кто первый? — спросил в наступившей тишине Францеск.
— Тебе все-таки не терпится. — Рамос ткнул Фабрегаса в бок локтем.
— Тебе-то что? — огрызнулся полузащитник. — Я тебе вообще не нравлюсь!
— Кто это сказал? Мне просто было лень вставать…
— Ну-ну…
— Хватит уже спорить, — вклинился Фернандо. — Я первый буду.
Вилья зашуршал упаковкой от сухариков, Рамос забросил в рот целую горсть чипсов, а Цеск затаил дыхание, обхватив ладонями стакан с соком.
— Итак, история про гвоздь. Слушайте…
Гвоздик, или Очень страшная история 1, рассказанная Фернандо Торресом в ночь с 14 на 15 июня 2006 года в 00:31 и услышанная им когда-то от Асьера Дель Орно
Авторы: NaojiShidenai, Elskar Deg
Бета: Юйко-сан
Персонажи: Давид Вилья/Сеск Фабрегас, Серхио Рамос, Фернандо Торрес, Давид Силва, Икер Касильяс, при участии остальных игроков сборной Испании, а так же Арсенала
Рейтинг: NC-17
Жанр: юмор, романс (для этой части)
Размер: макси
Статус: в процессе
Состояние: Часть 3.3
Дисклаймер: Как бы там ни было, ничего не было
От авторов: Этот фик является альтернативным взглядом на происходящее в Навсегда, и при этом он расценивается как самостоятельный.
Сеск удобно устраивается на кровати и блаженно закрывает глаза. Легкий мандраж после первого матча в стартовом составе сборной никуда не девается, просто теперь, когда игра закончилась, он может вздохнуть спокойно. На самом деле, считает Фабрегас, он провел этот матч очень даже неплохо. Конечно, можно было и лучше, но потом он обязательно наверстает. До тех пор, пока не пришли ребята, он планирует подремать хоть полчаса, чтобы успокоиться и отдохнуть. Поэтому, сославшись на усталость, он не идет перекусить вместе с командой.
Франсеск думает о том, что Испания хорошо начала. Теперь осталось только достигнуть определенных успехов в серии плей-офф, но в четвертьфинале они играют с Италией, и перспективы в этом матче не представляются такими уж радужными. Впрочем, до этого момента еще три дня, и Сеск предпочитает не переживать по этому поводу. Он прекрасно знает свою склонность преувеличивать и накручивать себя, поэтому усилием воли заставляет себя хотя бы сегодня не думать о предстоящем матче.
Уже пребывая в полудреме, он слышит звонок мобильного и вслепую нащупывает трубку.
-Да? – все так же не открывая глаз, отзывается он.
-Здравствуй, мой почти героичный друг! – Сеск сразу узнает голос Ван Перси.
-И тебе не хворать, мой гениальный друг! Эй, а почему это я почти героичный?! – лениво возмущается Фабрегас.
-Потому что сегодня ты сделал замечательную передачу, которая могла бы стать голевой, если бы ты докинул мяч прямо до де ла Реда. Но я не полностью снимаю с тебя звание героя, поскольку ты все же поучаствовал в результативной атаке, - усмехается Робин.
-Ах, это вдвойне мило с твоей стороны, потому что ты признаешь мои заслуги, да и еще – о Боже! – помнишь, как зовут моих товарищей по сборной.
-На самом деле, я звоню поздравить тебя с выходом из группы. Надеюсь сыграть против тебя в полуфинале, - сообщает Ван Перси, и Сеску становится неловко, потому что вчера он не удосужился поздравить самого Робина.
-Спасибо, и я тебя поздравляю. Только до полуфинала еще надо дойти. Насколько я знаю, вы играете с Россией в четверти?
-В точку. А вы с Италией. Я не прощу тебе, если вы проиграете!
-Могу сказать тебе то же самое, между прочим. Натравлю на тебя Эбуэ, и он будет учить тебя танцам.
-Черт, ты дал мне просто прекрасную мотивацию! – смеется Робин. – Что бы я без тебя делал!
-Ммм, прямо даже не знаю… Помирал бы со скуки?
-Вполне возможно. Ладно, удачи. Пока.
-Ага, и тебе того же, до свиданьица.
-Да?
-Привет, Сеск!
-Здравствуй, Томаш, как твое здоровье?
-Все прекрасно, не считая того, что я уже полгода пребываю в травмированном состоянии, - усмехается Росицки.
-Это не осталось для меня незамеченным, но я все еще надеюсь на чудесное исцеление.
-Ага, мгновенное, блин. Ладно, это не та тема, на которую я звоню поговорить.
-Просвети меня.
-Собственно, я с поздравлениями по поводу выхода из группы, - Сеск слышит улыбку в голосе Томаша.
-Скажи честно, вы сговорились с Робином? – подозрительно спрашивает он.
-По поводу?
-Ну, просто он звонил буквально несколько минут назад.
-Нет, мы не сговаривались, но, думаю, на основании того, что мы оба твои друзья – надеюсь, успех не вскружил тебе голову, и ты все еще помнишь об этом, – вполне логично, что эта мысль пришла нам в голову одновременно, - назидательно произносит Росицки, и Фабрегас смеется, чуть отодвинув трубку ото рта. Он знает, что Томаш не очень-то жалует резкие звуки.
-Спасибо за такую познавательную тираду, дорогой друг! И за поздравления, конечно, тоже. В свою очередь могу выразить мое сожаление сборной Чехии и тебе, как ее представителю, хоть и временно не играющему. Мне действительно жаль, что вы не сыграете в плей-офф.
-Спасибо, - сдержанно отзывается Росицки и тут же радостно добавляет: - С другой стороны, теперь я могу смотреть матчи, не вставая с дивана!
-Ты и раньше так делал, - замечает Сеск.
-Но перед этим я делал это не на своем любимом диване в Лондоне.
-Так сказал, будто твой любимый диван стоит прямо посреди Лондона, - усмехается Фабрегас.
-Почти что. С небольшим уточнением: он находится в доме в Лондоне, - голос Томаша звучит серьезно, но Франсеск не может не засмеяться снова.
-Ты такой меркантильный!
-Неправда! – оскорбляется Росицки.
-Ладно-ладно, извини. Спасибо, что позвонил.
-Да не за что, обращайся. До встречи.
-Пока.
На этот раз Фабрегас не откладывает телефон, ему просто лень двигаться. Он знает, что у него не так много времени до прихода сокомандников, поэтому он хочет насладиться каждым мгновением своего лениво-расслабленного состояния, поскольку, когда все завалятся сюда, ему придется шевелиться и освобождать место. И ему очень повезет, если только для Вильи, потому что иначе лежать точно не получится.
Сеск фыркает, когда телефон звонит в третий раз.
-И снова да!
На том конце следует секундная пауза, а потом неуверенное:
-Заметь, я еще ничего не спросил.
-А, Никлас, привет. Моя популярность внезапно возросла. Ты уже третий человек, который звонит мне за последние двадцать минут.
-Понял, - тянет Бендтнер. – Что ты делаешь?
-Лежу на кровати и принимаю поздравления, - усмехается Фабрегас. – Начинай.
-О, я смотрю, я не оригинален, но поздравляю.
-Я рад.
-Ну, как дела?
-Да ничего. Тебя, наверное, не стоит и спрашивать.
-Может быть, но если тебе действительно интересно, у меня все просто замечательно, не считая того, что я, блин, устал.
-Так отдыхай, - немного удивленно говорит Никлас.
-Чем я и занимаюсь, собственно!
-Ладно, в общем-то, я звонил только поздравить.
-И еще раз спасибо.
-Да пожалуйста. Пока?
-Угу, пока.
Не успев еще повесить трубку, Фабрегас слышит веселые голоса в коридоре. Он вздыхает и садится на кровати. Судя по шуму, места понадобится много.
-Здравствуйте! – восклицает он, когда дверь открывается и веселая компания заваливается в номер. – Располагайтесь, пожалуйста! Вы, конечно, принесли мне поесть?
Вилья довольно падает на свою кровать и прикрывает глаза. Фернандо, судя по звуку, плюхается на постель чуть ли не с разбега, отчего пружины гостиничной кровати жалобно трещат. Давид тут же расплывается в довольной улыбке и, не открывая глаз, ехидно интересуется:
-Пыль выбить решил? Или кровать в чем-то провинилась?
-Устал! – объявляет Торрес, и Вилья только жмурится в ответ. Игра прошла замечательно, и все бы хорошо, если бы еще периодически Давид не забывал о сломанном пальце и не цеплялся им обо все на свете: теперь рука немного ныла.
-Сейчас отдохнем, и пойдем отдыхать, - не думая над словами, говорит Вилья, и Фернандо смеется:
-Отдохнем перед отдыхом? Забавно. А Серхио, Икер и Сеск, интересно, не против будут? – Торрес довольно зевает.
-Сеск не против, я уверен, - беспечно отзывается Давид и, блаженно жмурясь, потягивается на кровати.
-А, ну раз сам Сеск… - с напускной серьезностью тянет Фернандо, и оба снова смеются. Вилья лежит и лениво думает о том, что Фабрегас сегодня дебютировал в старте и поэтому жутко волновался. Но провел матч очень хорошо, Давид, конечно же, не мог не следить за его игрой. Надо не забыть сказать ему об этом, да так, чтобы тот не задрал свой нос до потолка, иначе Вилья умрет от смеха и умиления. Кстати, об умилении.
Давид тянется к столику и нащупывает там свой мобильный телефон. Приоткрыв один глаз, он несколькими автоматическими движениями набирает знакомый номер и уже через несколько секунд слышит веселый голос своей жены. Патриция без долгих вступлений и приветствий заявляет:
-Я и не сомневалась! Вы все просто молодцы! Поздравляю тебя, дорогой!
Вилья радостно смеется и понимает, что соскучился по семье. Там дорогие ему люди, там все просто и понятно. В сборной есть, конечно, любимый футбол и еще один далеко не безразличный ему человек, но и с тем, и с другим непросто и полная неизвестность.
-Спасибо! – отвечает Давид. – Как ты?
-Честно пытаюсь скучать, но времени не хватает, - признается со смехом жена, и Вилья улыбается еще шире.
-Как там она, хулиганит? – интересуется он, чувствуя, как внутри все теплеет.
-О, да, без папочки буянит! – Патриция опять смеется, и Давид слышит детский голосок на заднем плане. – Машет рукой, так что тебе привет, - голос начинает прерываться помехами, и в трубке возникает мерзкий фон. – Тебя слышно плохо, Давид, эй!
-Не притворяйся, что спишь, - бесцеремонно произносит Вилья, обращаясь к Фернандо. – Давай, спроси то, чего хочешь, - он смеется.
-Хорошо, спрашиваю: как там твоя жена с дочкой? – Торрес оживает и с любопытством разглядывает соседа по номеру.
-Прекрасно, - довольно заявляет Давид и резко поднимается. – Все! Вставай, ленивая тушка! Нам пора!
С этими словами он тормошит разомлевшего Фернандо и тычет его под ребра.
-Это я-то?! – возмущается тот, но встает. – Сам ты… тушка!
-О, прости, но мне с тобой не сравниться, - продолжает ухмыляться Вилья и вытаскивает из сумки новую футболку. – Пошли, Икерито заскучал без нас, должно быть.
Фернандо надевает рубашку с коротким рукавом и открывает дверь. Давид выходит следом, и они уже направляются в соседний номер, как вдруг Вилья останавливается, возвращается в номер и ищет телефон. Через минуту он с довольным видом выходит в коридор и под вопросительным взглядом Фернандо стучит во все двери соседних номеров.
-Эй, ребята! Подъем! Все в сорок пятый, как тогда, хватит спать!
И они толпой вваливаются в номер.
Давид, с самым невинным своим выражением лица, появляется в комнате первым и довольно оглядывает представшую перед ними картину: развалившийся на кровати Фабрегас с широкой улыбкой на лице.
-Здравствуйте! – восклицает он, едва Вилья встречается с ним взглядом.
-Добрый вечер! – церемонно отзывается тот и, решительно подойдя к кровати, садится рядом. В номер постепенно заходят остальные и тоже занимают места.
– Располагайтесь, пожалуйста! – Сеск продолжает вещать и смешно жестикулирует. - Вы, конечно, принесли мне поесть?
-О чем ты, родной, какое есть? Ты потолстеешь, и тебя опять не возьмут в старт, - предостерегает Давид с заботливым видом.
-Как ты можешь?! – возмущается Фабрегас, садясь на кровати и подтягивая колени к груди. – Я не ел с трех часов дня! Изверг! – он обиженно отворачивается, не желая признаваться самому себе, что слова Вильи про старт неожиданно задели его.
Впрочем, через несколько секунд он уже улыбается и радостно смотрит на Силву, который садится рядом с ними, а в руках держит пакет с вишневым печеньем.
-Давид, ну хоть ты будь человеком!
-Вообще-то, - назидательно сообщает тот, - я все еще помню чернику на футболке, и, кстати, пятно не отошло до конца.
-Хочешь, я подарю тебе новую? – оживляется Сеск. – Вот прямо завтра куплю, только дай печенюшку! – он жалобно смотрит на Давида. – Ну, пожалуйста!
Силва закатывает глаза, но все же потягивает пакет Франсеску. Тот с победным кличем выуживает печенье и, прежде чем отправить его в рот, оборачивается к Вилье и показывает ему язык. Хоть как-то он должен отомстить за поруганную честь! Фабрегас тут же давится печеньем от этой мысли и решает, что надо научиться даже мысленно правильно выбирать выражения. Но это неожиданно весело, и очень хорошо, что Хаби как раз закончил рассказывать какую-то байку, потому что можно смеяться со всеми и не выглядеть идиотом.
Когда смех смолкает на мгновение, в дверь стучат.
-Да, заходите! – кричит Фабрегас. – Что ж вы стесняетесь-то? У нас же тут место встречи, честное слово!
Однако дверь открывается, и в проеме оказывается официант в белой рубашке и жилетке. Он чинно толкает перед собой столик, заставленный едой, желает сеньорам футболистам приятного аппетита и удаляется.
-Кушать подано, - скромно замечает Вилья прямо рядом с ухом Сеска, отчего тот вздрагивает, а Давид с самым что ни на есть непричастным видом разглядывает столик. На еду тут же налетают успевшие оголодать Пике и Хаби.
-Пошли все вон! Это мое! – Фабрегас вскакивает с кровати и, схватившись за края столика, тянет на себя. – Все мое, мое, мне! – благоговейно восклицает он, сладострастно глядя на еду.
Пике на том конце столика не сдается. Они так и стоят несколько секунд, пытаясь выиграть борьбу за несчастный предмет мебели, пока в дело не вмешивается Алонсо, который с независимым видом подхватывает тарелку с креветками и отходит, хмыкая.
-Так нечестно! – возмущается Пике.
-Поддерживаю, коллега, - важно кивает Сеск и хитро подмигивает бывшему противнику: - Закидаем его остатками?
-Спрашиваешь! – широко улыбается тот.
-Но сначала я поем, - заявляет Фабрегас и, утащив со столика салат и лазанью, возвращается на свое место. – Спасибо, друг, ты мой герой! – торжественно произносит он, обращаясь к Вилье, и с энтузиазмом принимается за еду.
-Да не за что, - благодушно отзывается тот и тянется за стаканом сока по привычке правой рукой, но вовремя понимает, что с этой перевязкой просто-напросто уронит его, и берет стакан уже левой. Сидящий вокруг народ шумно разговаривает, обсуждает победу и предстоящий матч, и Вилья, зевнув, откидывается назад на кровать.
Давид напряженно вглядывается в фигуру Фабрегаса, который готовится пробить по воротам. Это пенальти, возможно, решит весь исход сегодняшнего утомительного матча с Италией. Вилья задерживает дыхание, как и весь стадион, и Сеск бьет по мячу. Вратарь не справляется, и через секунду в сетке ворот оказывается мяч. Франсеск падает на землю с криком, а в следующий момент Давид уже несется к нему со своего места. Вся команда просто орет, обнимая и поздравляя друг друга, и Давид поднимает Сеска с поля подмышки и сжимает в объятиях.
-Твою мать! – выдыхает Фабрегас, повисая на нем, а Давид счастливо хохочет и лохматит его волосы, когда на них наваливается чье-то тело, и еще одно, и еще, и в итоге полкоманды чуть не задавливает их.
Сеск все никак не может прийти в себя, перед глазами все еще ворота, и летящий в них мяч, и напряжение отпускать никак не хочет, он снова валится на траву, придавленный товарищами по команде. Он смеется и кричит что-то, сам не разбирая слов, а потом его подхватывают на руки и несут к раздевалке, а он пытается вырваться, но ничего не получается. Максимум, чего он добивается, это то, что он чуть не падает, но рука Пуйоля не дает ему этого сделать.
-Мы их сделали, господа! Предлагаю напомнить им об этом канканом в нашем исполнении!
-Точно! – поддерживает Силва. – Иди, станцуй, а мы посмотрим!
-Не, - мотает головой Вилья. – Я возьму с собой Карлеса! Пуйи, ты правда не откажешься станцевать со мной?!
Пуйоль оглушительно смеется и замахивается на Давида смятой футболкой. Тот мгновенно реагирует и прячется за Фабрегаса, вцепившись в его бока. Франсеск недовольно фыркает, получив футболкой по носу, и хочет высказать Вилье все, что думает о его трусливом поступке, но в этот момент в раздевалке появляется Арагонес:
-Хватит бесноваться! Бронзу взяли, теперь дело за малым – добиться золота!
Первые несколько минут даже удается сохранить дыхание спокойным, не то, чтобы Сеск очень старался. Неторопливые, даже в чем-то ленивые ласки, и непередаваемая легкость во всем теле и в поцелуях. Они еле касаются друг друга, случайные смазанные движения навстречу, улыбка на губах и какие-то отчаянные попытки пробраться в полной темноте вглубь номера. И легкость, совершено потрясающая ненавязчивость происходящего, ровно до тех пор, пока Фабрегас не оказывается прижатым к двери одним четким властным движением, и у него не вырывается первый стон. Дыхание срывается моментально, поцелуй становится глубоким и каким-то диким, и Франсеск в изумлении распахивает глаза, не ожидав такого поворота.
Вилья смеется все так же легко, но Фабрегас почему-то пугается. Ему хочется отшатнуться, у него нет ни малейшего шанса. Через несколько секунд у него нет и такого желания. У Сеска создается впечатление, что движения Вильи четко выверены, и он заранее знает, когда провести ладонями вдоль позвоночника, когда спуститься губами по подбородку к шее Фабрегаса, когда сильнее прижать его к двери.
Сам Сеск почти не шевелится – у него нет возможности сосредоточиться на мысли о хоть каком-то ответном действии. Некоторое время ему кажется, что он сейчас просто повиснет на руках Вильи, потому что от восхитительно непредсказуемых прикосновений голова идет кругом, и не остается сил даже на то, чтобы просто стоять.
Франсеск не улавливает, когда именно остается без футболки, но это совершенно неважно. Главное, что Давид тоже в одних только джинсах и то, кстати, расстегнутых, и под ладонями сумасшедше четкий рельеф мышц.
Самое интересное, что Фабрегас ни разу не задается вопросом, какого черта они делают. Видимо, потому, что он понимает, что вряд ли дождется ответа. Тем более, он очевиден – они целуются, прижимаются друг к другу, и – вот прямо сейчас – Сеск тянется рукой к расстегнутой ширинке Вильи.
Остальное как-то отходит на второй план. Да и хрен с ним, со всем остальным, Франсеск даже не чувствует удивления от того, что, оказывается, не забыл ощущения тонкой бархатистой кожи под пальцами.
Он сжимает ладонь и, когда Вилья шумно выдыхает сквозь зубы, совершенно счастливо улыбается, проводя рукой по всей длине напряженного члена Давида. Он забывает признаться себе в том, что ему чертовски нравится касаться Вильи именно так.
Вилья наслаждается ощущениями, прижимая к себе расслабленное тело Франсеска, который безвольно подставляется под ласки, вцепившись ему в плечи. Давид старается не давать себе даже думать о происходящем со стороны, потому что думать можно только о том, как покалывает губы еле заметная щетина на подбородке Фабрегаса и как тот дышит прямо над ухом, кажется, уже мало что соображая. От этого обманчивая сдержанность куда-то исчезает, и Вилья буквально вжимает его в дверь, впиваясь в его рот глубоким
В следующее мгновение он натыкается на край кровати, ноги сами собой подкашиваются, и Давид падает поверх покрывала, таща за собой Франсеска. Тот оказывается сверху и находит губами его губы, чтобы продолжить поцелуй. Вилья скользит одной рукой по груди Сеска вниз, гладит низ живота и, проведя пальцами по дорожке волосков, запускает ладонь под боксеры Фабрегаса, обхватывая рукой его твердый член. Сеск тихо стонет, все так же нависая над Вильей, и проводит кончиками пальцев по его щеке. Давид перехватывает свободной рукой его запястье и подносит к губам, целуя кончики пальцев. Фабрегас шумно выдыхает, а Вилья продолжает касаться его. Пальцы Фабрегаса чуть прохладные и чуть сладковатые, может, из-за шампанского, и Вилья в темноте обхватывает каждый губами, лаская их языком и слушая окончательно сбившееся дыхание Сеска. Голова идет кругом, а стоит просто невыносимо, поэтому Давид, не думая, чуть подается бедрами навстречу Фабрегасу.
Франсеск на мгновение замирает, пытаясь хоть немного успокоиться. Это уже что-то из ряда вон выходящее – не сдерживающийся Вилья, сам подставляющийся под ласки. Фабрегасу на секунду кажется, что можно кончить только от одного этого. Но нет, поэтому он отводит руку от лица Давида и опирается ей о кровать, а другой рукой проводит по внутренней стороне бедер Вильи и довольно улыбается, чувствуя, что тот снова подается вперед. Как минимум, это интересно, о максимуме Сеск подумать не успевает, потому что у него находятся дела гораздо важнее.
Он ласкает член Давида, слушая его дыхание, и как-то даже забывает о себе, потому что будь он проклят, если происходящее хоть как-то похоже на то, что случилось между ними в ванной в начале июня. Новые ощущения захватывают, и Фабрегас вовсе не задумывается о своих действиях, когда сползает немного ниже и ласкает языком грудь Вильи, а потом и его живот. Когда он натыкается подбородком на пряжку от ремня джинсов, он чувствует пальцы Давида в своих волосах и отстраненно отмечает, что ладонь Вильи немного давит на макушку, заставляя опускаться ниже.
И снова Фабрегас не успевает подумать об этом, потому что Давид, словно очнувшись, резко тянет его вверх и, когда Франсеск подчиняется, скидывает его с себя и нависает сверху. Сеск давится воздухом, но быстро приходит в себя под ласками Вильи.
Теперь ему совсем неудобно продолжать уделять внимание члену Давида, поэтому он, не думая, просто стягивает джинсы Вильи чуть вниз, приходя от своей внезапной идеи в совершеннейший восторг.
Или это прикосновения так на него действуют, и через несколько секунд он вздрагивает и, даже не пытаясь сдержаться, протяжно стонет, кончая. При этом он на некоторое время забывается и сжимает член Вильи так, что тому, наверное, больно, впрочем, Сеск почти сразу ослабляет хватку, продолжая скользить ладонью по стволу чуть ленивее, чем несколько секунд назад. Давид целует его, а в следующее мгновение Фабрегас возмущенно вскрикивает, потому что зубы Вильи смыкаются на его нижней губе, когда тот изгибается в оргазме.
Примерно минуту они молча приходят в себя, а потом Фабрегас шевелится и поднимает голову, серьезно глядя на Давида.
-Это ужасно! – сообщает он и, дождавшись вопросительного взгляда, поясняет: - Ты меня укусил!
-Это ужасно! – заявляет он с совершенно серьезным видом, и, будь Вилья сейчас в другом состоянии, то наверняка бы перепугался бы. Впрочем, все вопросы тут же отпадают, когда Сеск поясняет: - Ты меня укусил!
Давид негромко смеется, поворачиваясь к Сеску.
-Если бы я считал, сколько раз ты укусил меня, то ты обозвал бы меня занудой. Но я не зануда и не злопамятен уж тем более.
Вилья расслабленно прикрывает глаза и потягивается.
-Хорошо, - легко соглашается Сеск, незаметно шаря за спиной все еще перепачканной в чужой сперме рукой. Нащупав подушку, он продолжает: - Я не так выразился, нет, ты не укусил меня, ты чуть не лишил меня нижней губы посредством откусывания оной!
С этими словами он обрушивает ряд прицельных ударов подушкой на голову Давида и, когда тот начинает сопротивляться, отстраненно замечает:
-Джинсы застегни, они и так уже сваливаются!
Давид, не ожидая такой наглости, пытается увернуться от ударов, но из-за одолевающего его смеха это получается не слишком успешно. Наконец он садится на кровати, подтягивая белье, и в перерыве между ударами невозмутимо отвечает:
-Скажи спасибо, что только губу, - Вилья тут же осмотрительно вскакивает на ноги, пользуясь тем, что Фабрегас застывает с подушкой в руках и удивленным выражением на лице. – Кстати, кто бы говорил! – Давид выразительно косится на Сеска, чьи джинсы тоже все еще расстегнуты и точно так же сваливаются при любом движении. Фабрегас, не сводя опасливого взгляда с Вильи, опускает подушку и быстро застегивает молнию. Давид опять не может сдержать смеха, вдруг стаскивает с себя джинсы и, наскоро вытерев живот и руки, швыряет их в угол.
-Я, видишь ли, переодевался, когда ты зашел, - спокойно сообщает он и вытаскивает из сумки вторые джинсы. Он еле успевает застегнуть пуговицу, когда на него обрушивается вторая волна атаки подушкой. – Эй! Эй, это нечестно, у нас было перемирие! А-а-а! – он ухитряется схватиться за край подушки и теперь тянет ее на себя.
-Верно подмечено! – восклицает Сеск. – У нас только было перемирие!
Он пытается отобрать у Давида подушку, но тот держит крепко, и в итоге тонкая ткань расходится, освобождая сотни перьев, которые тут же разлетаются по комнате.
-Пиздец, - обиженно констатирует Фабрегас, но не теряется и подхватывает с пола горсть перьев.
В два шага оказавшись рядом с Вильей, он заносит руку у того над головой и разжимает ладонь, осыпая его перьями.
Давид заворожено смотрит на летящий сверху импровизированный снег, и Фабрегас даже удивленно застывает на месте. Этим-то Вилья и пользуется: он быстро подхватывает с пола перья и швыряет их горстями в Сеска, счастливо хохоча:
-Да здравствует Красная Фурия!
Вилья смеется, потому что они победили, когда мало кто в это верил. Он смеется, потому что рядом Сеск, который улыбается и валяет дурака вместе с ним. Давид смеется еще и потому, что не смеяться нельзя, иначе опять появится чувство вины и раздрай в душе.
Вилья снова падает на кровать, поднимая вверх перья, и снова смеется.
-Не завидую работникам отеля! – заявляет он, сдувая с лица перышко.
-Было бы странно, если бы ты им завидовал, честное слово, - смеется в ответ Фабрегас и ненавязчиво подходит к двери. – Зато они наверняка завидуют тебе!
Он щелкает замком, открывая дверь, и возвращается к Вилье. Наверное, его должно волновать то, что происходит между ними, но Сеск лишь улыбается, присаживаясь на кровать и лениво пиная перья носком кеда. С чего бы ему волноваться, если все нормально?
Они некоторое время сидят молча, и Франсеск чувствует легкие прикосновения пальцев Давида к своей спине. А потом дверь тихонько скрипит, и в номер заходит раскрасневшийся и очень уж счастливый Торрес.
-Ниньо! Здравствуй, герой! – Фабрегас вскакивает и считает своим долгом осыпать перьями и его.
Фернандо пытается увернуться, но не особенно преуспевает в этом, так что в волосах его застревает несколько мелких перышек.
-Вы тут что, имитировали Армагеддон? – удивляется Торрес, проходя к своей кровати.
-Что-то в этом роде, - соглашается Сеск. – За сим я вас покидаю, господа, - он шутливо кланяется и подходит к двери. – Спокойной ночи, с победой еще раз.
Осень приносит вместе с собой новые сборы, и Давид радуется возможности встретиться с командой и с Сеском. Так уж вышло, что с ним его связывают особенные отношения. Радоваться этому или нет, Вилья так и не смог решить, поэтому этим вопросом намеренно не задается, предпочитая всякий раз просто прислушиваться к эмоциям. Единственное, в чем он уверен на девяносто семь процентов, так это то, что ничего из ряда вон выходящего – в сексуальном плане – у них быть не должно. Давид слишком хорошо помнит, как чудесно целовать чувственно приоткрытые губы Франсеска, как хорошо, когда он рядом и так доверчиво прижимается к нему. Это становится для Вильи тем, что забыть уже никогда, наверное, не получится, и поэтому приходится взять в кулак всю свою волю, чтобы перестать так разглядывать весело улыбающегося Фабрегаса. Они стоят у автобуса с сумками и чемоданами, запихивают их в багажный отдел и по одному залезают внутрь.
-Эй, я буду сидеть у окна! – решительно заявляет Сеск. То, что сидят они вместе, уже как-то не обсуждается.
-Еще чего! – скорее для проформы фыркает Давид, заслоняя ему проход.
-Ах ты, нахал! – Фабрегас шутливо ударяет его в живот, совсем не больно, но Вилья с притворным ужасом поднимает руки вверх и патетически восклицает:
-Я ранен!
-Замечательно! – раздается позади недовольный голос Касильяса. – Умирай побыстрее, вы вдвоем тут задерживаете всех!
С этими словами вратарь сурово подталкивает Сеска, отчего тот не удерживает равновесия и падает на Вилью. Давид оказывается в кресле против своей воли, а Фабрегас, хитро сверкнув глазами, прямо через него пробирается к окну. На секунду Давид задерживает дыхание, когда колено Фабрегаса случайно задевает его живот, но Сеск уже
-Икерито! Ты несказанно добр! Ты сказал нам умирать побыстрее, в жизни не забуду.
-Я сказал умирать только тебе, - находит в ответ Икер, и Давид с театральным вздохом отзывается:
-Спасибо, дорогой, я тебя тоже очень люблю!
Вскоре команда садится в самолет, и тот поднимается в воздух.
Они летят, и игроки постепенно начинают заниматься своими делами и развлекать себя. Снова сидящие впереди Фернандо и Серхио подозрительно молчат, и Вилья отмечает про себя, что это на них обоих никак не похоже. Он бросает взгляд на Сеска и молча кивает на спинки кресел перед ними. Фабрегас понимающе улыбается, и Давид наклоняется вперед:
-Ну, - как можно более веселым тоном начинает он, - как дела?
В следующее мгновение он едва сдерживает ухмылку, потому что Торрес и Рамос отвечают стройным хором:
-Нормально, - хотя их тон и вид говорит о совершенно обратном.
-О! Вы хором разговариваете!
-Они все хором делают, - Сеск подключается к разговору, подвигаясь ближе.
-На себя посмотри! – как-то слабо протестует Фернандо, и Вилья с какой-то радостью отмечает, что Сеск и не подумал возразить. Давид оглядывается и видит улыбку на губах Фабрегаса. Ему нравится смотреть, как тот улыбается, и поэтому Вилья вспоминает то, о чем чуть не забыл. Он лезет в портмоне и с загадочным видом заявляет на весь салон:
-Кстати! Серхио, у меня же подарок есть!
-Ты что-то перепутал? У меня день рождения в марте. – Голос Рамоса звучит настороженно и как-то не слишком радостно.
-Ничего я не перепутал! Я же обещал! – Давид вытаскивает из сумки яркий кубик Рубика и протягивает его вперед, глядя вовсе не на Серхио. Он слушает внезапный смех Рамоса и смотрит, как на лице Фабрегаса появляется совершенно довольная и даже восхищенная улыбка. Сеск хохочет так, словно это ему сделали такой забавный и неожиданный подарок. Давид довольно откидывается на спинку кресла и задумывается, действительно ли ради Серхио и выполнения обещания он это сделал. Сейчас ему кажется, что ему просто нравится радовать Франсеска.
-С ума сойти, - все еще с улыбкой негромко произносит тот. – Я думал, ты забыл.
-Что ты, - отзывается Давид и удовлетворенно улыбается в ответ.
Сеск рад сборам. Тем более, игра будет в Таллинне, а ему ужасно нравятся города такого плана. По крайней мере, старые части этих городов. Возможно, это после Инсбрука с его разноцветными домами хочется чего-то просто красивого и старого. Сеск заинтересованно наблюдает за взлетной полосой, которая постепенно удаляется по мере взлета. Впрочем, долго видом наслаждаться не выходит, Давид отвлекает его и указывает на передние сидения, где расположились непривычно мрачные Фернандо и Серхио. Эта их мрачность Фабрегасу совершенно не нравится. Ну, в самом деле, все же прекрасно – сборная, Таллинн, смех, звучащий в автобусе и самолете, Вилья, опять-таки. Хотя Сеск сильно сомневается, что последнее обстоятельство поднимает окружающим настроение так же, как и ему.
Но это неважно, важно то, что надо делать что-то с постными физиономиями товарищей по сборной, и Франсеск с удовольствием помогает в этом Давиду. Хотя помощь ему не особенно и требуется: Вилья выуживает из сумки кубик Рубика и торжественно вручает Серхио, вызывая громкий смех последнего. Смеется и Фернандо, и это не может не радовать. Что же касается самого Фабрегаса, он даже восторженно подвывает, хватаясь за живот, когда смеяться больше нет сил.
Ему почему-то становится очень приятно от того, что Вилья не забыл о своем обещании, будто он давал его Сеску. Это на самом деле очень здорово, и Фабрегас чувствует
Может быть, Фабрегас слишком часто думает об этом, может быть. Но сейчас его гораздо больше волнует то, что происходит между Торресом и Рамосом. Что-то случилось, понимает Сеск, заметив, как резко обрывается их смех.
Расположившись в отеле, он сразу отправляется в соседний номер и, не произнеся ни слова, вытаскивает Вилью из номера. Тот смотрит удивленно, и Фабрегасу становится смешно от выражения его лица, но он серьезно заявляет:
-С ними что-то случилось!
Вилья бросает сумку возле кровати и краем глаза наблюдает за располагающимся по соседству Торресом. Почему-то схема расселения, сформировавшаяся на Евро, сохраняется и здесь, однако сейчас это даже на руку.
-Нандо? – Давид снимает ай-под и усаживается на кровать. Торрес с обеспокоенным лицом оборачивается и непонимающе смотрит на соседа. – У тебя ничего не случилось?
Фернандо удивленно вскидывает брови, вымучивает улыбку и спешит заверить, что все в полном порядке. Давид вздыхает и качает головой.
-Нет, я не так сказал. Я хотел спросить, что с тобой стряслось?
-Ничего, Давид, - уверяет Торрес и начинает изображать активную деятельность по обустройству номера. Вилья хмурится и направляется к выходу, чтобы заглянуть в соседнюю комнату, но его опережают: дверь распахивается прямо перед его лицом, и на пороге возникает встревоженный Сеск. Он хватает Вилью за руку и буквально вытаскивает за собой в коридор. Давид силится понять, что же успело случиться за те пятнадцать минут, что они не виделись, но Фабрегас не дает ему даже задать вопрос, выпалив:
-С ними что-то случилось!
Все мгновенно встает на свои места, потому что не остается никаких сомнений относительно личностей этих самых «их». Вилья кивает и, понизив голос, сообщает:
-Ниньо молчит, как в рот воды набрал. Я уже пытался спросить, что стряслось.
Франсеск недовольно морщится.
-Я им не верю, что ничего не случилось. Раньше не разлей вода были, а сейчас… Сейчас…
Вилья смотрит, как озабоченно выглядит Сеск, и едва сдерживает улыбку: этого парня чужие проблемы волнуют не меньше своих, в хорошем смысле слова. И это совсем не плохое качество.
-Перестань, - спокойно говорит Давид, чуть встряхивая его. – Погоди раньше времени паниковать. Может, поссорились просто. Можем вытащить их в город, проветрить мозги, например. А там уже посмотрим.
Франсеск с сомнением смотрит на него, но Вилья в любом случае не имеет возможности предложить другой вариант, поэтому Сеск соглашается.
-Ладно, развеселятся хоть немного.
-Вот и правильно, - заключает Вилья. – Тогда давай так: собирайся там, тащи Серхио, я беру с собой Нандо, а встречаемся в холле через минут десять.
Сеск кивает и скрывается в номере. Давид несколько секунд смотрит на закрывшуюся за ним дверь и возвращается обратно. Торрес в это время уже успевает залечь на кровать, прикидываясь смертельно усталым, и Давиду стоит немалых усилий убедить того подышать свежим воздухом.
Через десять минут Нандо оказывается буквально силком приведенным вниз, и они с Давидом встречают там одиноко ждущего Фабрегаса. Тот выглядит несколько сердитым и обиженным. Вилья, перехватив его взгляд, все понимает и поэтому вопросов, куда же делся Рамос, не задает.
-Ну что? Пошли, - бодро произносит Давид, и вся троица выходит наружу. На крыльце они встречают Пуйоля и Пике, и Вилья невозмутимым тоном напоминает им, что их тоже
-Другим передайте, если встретите, ладно?
Вилья расплывается в широкой довольной ухмылке, и даже Фернандо, пусть как-то неуверенно и устало, но улыбается.
Они бродят по красивому и холодному Таллинну, и Вилья тоном заправского экскурсовода зачитывает им вслух отрывки из прихваченного в отеле путеводителя.
-Прошу внимания, сеньоры, - гнусаво заводит он и удовлетворенно отмечает про себя, что Торрес к середине их прогулки заметно расслабился и даже чуть повеселел. – Мы приближаемся прямо к костелу, который находится на перекрестке двух улиц…- Давид пытается прочитать сложные названия, и это получается только с третьего раза: - Нигулисте и Рюютли!
-Что за извращенцы придумывали эти слова?! – возмущается Фабрегас. – Язык сломаешь!
-Не бойся, с ним все в порядке, - отзывается Вилья, - но я тронут, что ты беспокоишься!
В глазах Сеска мелькает хитрая искорка, и он заявляет:
-Конечно, как же мы без гида, капитана и ведущего?
-Ого, Давид просто незаменим. Столько званий…
-Конечно, - важно заявляет Вилья. – Штурман Фабрегас, разведать обстановку за углом на предмет вражеских объектов!
-Есть! – рапортует Сеск и трусит вперед, по-шпионски заглядывая за угол. Когда он оборачивается, его лицо выражает невероятное удивление и радость. – Все чисто, сеньор капитан!
Он возвращается к ним, и Вилья замечает, как тот быстро подмигивает ему, все еще находясь в замешательстве. Давид непонимающе пожимает плечами, думая, что умение читать мысли сейчас было бы как нельзя более кстати. Но телепатического дара у него нет, поэтому Вилья решает всецело довериться Сеску.
-Вообще-то, здесь ужасно холодно! – недовольно заявляет он вдруг, и Давид еле сдерживается, чтобы не подколоть: Сеск единственный из них троих, кто одет в нормальную теплую куртку.
-О, да, Северный полюс! – соглашается он, пытаясь понять ход мыслей друга.
-Предлагаю греться!
-Как? – осторожно интересуется Фернандо, с некоторой опаской поглядывая на обступивших его с обеих сторон Фабрегаса и Вилью.
-Полагаю, бегом! – весело восклицает Сеск и тянет Фернандо за рукав. Вилья, поняв намерения Фабрегаса, тянет Торреса за второй, в итоге они, смеясь и чертыхаясь, буквально вываливаются из-за поворота, за которым неожиданно обнаруживается Серхио. Франсеск, явно зная, что делает, отправляет Торреса легким и как будто бы даже случайным толчком в спину навстречу Рамосу. Все сразу встает на свои места, а в следующее мгновение оба лежат на каменной дороге, и Торрес, вспыхнув, спешно помогает Серхио подняться на ноги. От Давида, как, наверное, и от Сеска, не ускользает секунда неловкого молчания между мрачными друзьями, и Вилья громко смеется, чтобы снять повисшее напряжение.
-Извини, Серхио, я случайно, - Фернандо извиняется в полном смущении, а Фабрегас тихим шепотом спрашивает:
-Ты что, знал, что там Рамос? – в глазах Франсеска бесконечное удивление и какое-то непонятное восхищение, отчего становится приятно.
-Нет, конечно, - так же тихо признается Вилья, когда Серхио громко и почти непринужденно произносит:
-Вот блин, я тут, понимаешь, городом любуюсь, а тут меня так непоэтично сбивают с ног.
Фабрегас подходит к ним поближе и поучительно замечает:
-Слышишь, Ниньо? В следующий раз сбивай его поэтично!
Торрес тоже пытается смеяться и даже шутить.
Давид оказывается рядом, берет высокого Фернандо под локоть и, пожимая плечами, спокойно объясняет:
-Ну, как-как? С цветами, с шоколадом… со стихами, в конце концов!
-Вообще-то, - вдруг обиженно заявляет Рамос, - меня зовут Серхио, а не Джульетта!
-Ну вот и замечательно! – Вилья перехватывает смеющийся взгляд Сеска, когда тот вдруг произносит: - «Фернандо и Серхио» звучит гораздо лучше, чем «Ромео и Джульетта»!
Вилья смеется, потому что Сеск несет чушь, потому что «Серхио и Фернандо» не попадает в ритм названия трагедии, а представлять себе Торреса с букетом роз в зубах, сбивающего Серхио с ног, вообще опасно – можно впасть в истерику. В принципе, Сеск вряд ли думал, какой смысл содержали его случайные, скорее всего, слова. В этом весь Фабрегас, улыбается про себя Вилья.
Сеск сосредоточенно несет всякую чушь, и он искренне благодарен Давиду за то, что тот его поддерживает. Фабрегас вскоре входит в раж и больше не ломает голову над тем, как бы удачнее пошутить. Он радостно предлагает сыграть в прятки по Старому Городу, тем самым втягивая Серхио в шутливый спор. Он, честное слово, уже на самом деле готов бежать и прятаться, потому что эти двое улыбаются. Впрочем, улыбки получаются какими-то натянутыми, и Сеск бросает отчаянный взгляд на Вилью, но тут у Серхио звонит телефон, и он отходит. По снова мрачнеющему выражению его лица, Фабрегас понимает, что веселье отменяется.
Рамос выглядит так, будто он вспомнил что-то, о чем не должен был забывать. А теперь он растерян, это прекрасно видно, и Сеск в замешательстве замирает, а потом оглядывается на Фернандо, которого почему-то становится жалко. Потому что Торрес похож сейчас на человека, которому дали то, чего он так долго хотел, но потом сразу отобрали. Фабрегас отчаянно пытается понять, что же это, но тут возвращается Серхио и оповещает, что звонил Икер.
-Ну вот… Черт! Мы ж договорились на десять! – вспоминает Фабрегас.
-А, ну, тогда понятно, почему ему срочно надо, чтоб мы вернулись, - смеется Вилья.
-Я чего-то не понимаю? – интересуется Серхио.
-Они снова устроили собрание в вашем номере, - объясняет Торрес.
-Ах, как я мог забыть! – восклицает Рамос, хлопнув себя по лбу.
Они снова улыбаются, но от этих их улыбок у Сеска мурашки по коже. Фернандо теперь вообще почему-то кажется совершенно потерянным. Не то, чтобы Фабрегас лез не в свое дело, просто ему совсем не хочется, чтоб его друзья были такими печальными. Конечно, с Серхио и Фернандо они не так уж близки, но все равно.
Франсеск не представляет, что бы он делал, если бы увидел Вилью, Робина или Томаша в таком состоянии. В данном случае он, конечно, тоже не представляет. Наверное, такое выражение лица у кого бы то ни было он видел один раз в жизни, не так давно у Рэмси. Может, это осенняя депрессия, неуверенно думает Сеск, но отбрасывает эту мысль. Она кажется слишком уж глупой.
Они добираются до отеля, Фабрегас все еще честно несет бред, но больше нет этой легкости, которой удалось добиться в первые минуты их совместного дуракаваляния.
Икер встречает их с крайне недовольным видом, но Сеск не очень-то доверяет его попыткам показать, как его все бесит. На самом деле, Касильясу нравятся все эти сборища, Франсеск уверен в этом.
Рамос отправляется в душ, а остальные рассаживаются в номере.
-И чем мы займемся? – заинтересованно тянет Силва.
-Что ты, Давид? – радостно вопрошает Фабрегас. – Конечно, будем играть в преферанс. Тем более, должен же ты наконец отыграться.
-Я сомневаюсь, что такое возможно, - замечает Гюиса.
-Эй! – возмущается Силва. – Ну-ка давайте сюда карты! Я вас сделаю.
-А где, собственно, карты? – интересуется Иньеста.
-Ммм, - тянет Фернандо, - я полагаю, у нас в номере.
-Вот и иди за ними! – счастливо говорит Вилья.
Торрес лишь качает головой, но послушно выходит из номера. Франсеск провожает его задумчивым взглядом.
-Я мечтаю о печенье, - вдруг сообщает Хави, и все удивленно смотрят на него. – Вишневом, - как ни в чем не бывало добавляет он.
-Сколько тебе лет, деточка? – сочувственно спрашивает Вилья.
-Ой, много.
-Так сходи и купи. Или закажи.
-Он рассчитывает, что кто-нибудь за него это сделает, - обличающее говорит Андрес.
-Ну а что? За картами, значит, Ниньо можно послать, а за печеньем нельзя никого?
-Кстати, что-то он долго, потерялся, что ли? – улыбается Сеск и поднимается с кровати. – Потороплю его.
Он собирается как-нибудь развеселить Торреса, но когда приоткрывает дверь в коридор, замирает на пороге. Он видит Серхио и Фернандо, которые смотрят друг на друга, не отрываясь. Это выглядит таким… отчаянным, подбирает слово Фабрегас. Торрес держит Рамоса за локоть и как-то умоляюще смотрит на него. И Сеск замечает, как тот напрягается и резко выдергивает руку, а потом отходит на пару шагов, но все это он делает, не сводя глаз с Фернандо. Франсеск сглатывает. Ему кажется, что он видит то, что ему ни при каких обстоятельствах нельзя видеть, но не может отвернуться. В этом всем сквозит некая чувственность, интимность, Фабрегас не может определить точно. Что-то только на двоих и для двоих. Но Серхио рвет это что-то и направляется к номеру. Сеск буквально отскакивает от двери, успев все же отметить, как отчаянно звучит голос Торреса, когда он зовет Рамоса по имени.
Франсеск улыбается и остаток вечера старается ничем не выдать дрожь в пальцах. Не трудно догадаться, что происходит между этими двумя. И это даже не удивляет, просто… Нет, это очень даже удивляет. Хотя, это же Фернандо и Серхио, они же постоянно вместе, не разлей вода, ничего странного в том, что они любят друг друга, нет. Другое дело, как они друг друга любят. Впрочем, это дело явно не Сеска.
Ничего не изменилось, решает Фабрегас, просто он узнал то, чего не должен был знать. Но это не страшно, потому что это действительно не его дело. Надо только придумать, как успокоить Вилью, не называя причины происходящего. А Давид волнуется, это не ускользает от внимания Сеска. Поэтому, когда все расходятся, Фабрегас легко берет его за локоть, желая отвести в холл и поговорить. Но он тут же отдергивает пальцы, вспомнив, как Фернандо сжимал локоть Серхио. И тут же ругает себя. Черт, это же Вилья, это совсем по-другому. У Франсеска нет времени, чтобы задуматься, почему от этой мысли становится так неуютно.
-Ты должен перестать переживать, - серьезно говорит Сеск, глядя Вилье в глаза. Тот, кажется, хочет возразить или что-то спросить, но Фабрегас быстро продолжает: - Мы ничем не можем тут помочь. Я не могу сказать тебе, почему, но… Короче, не переживай, и, я думаю, надо перестать так уж приставать к ним. По-моему, им от этого еще тяжелее.
Весь оставшийся вечер Сеск сидит, словно на иголках, и Вилья невольно начинает переживать, бросая на него вопросительные взгляды. Но тот умело маскирует свое беспокойство за громким смехом и шутками, и Давид сомневается, заметил ли кто-то, кроме него, эту перемену в Фабрегасе.
Вилья впервые с нетерпением ждет, когда же этот вечер закончится. Он и не думал когда-то, в шутку позвав практически всю команду в номер Касильяса и компании, что эта традиция воспримется на ура и закрепится в дальнейшем. Ему приходит в голову, что если бы они с Сеском не продолжали напоминать всем о вечерних посиделках, то ребята
-Ты должен перестать переживать, - Фабрегас снова удивляет его, потому что это вовсе не то, чего Давид вообще мог ожидать услышать. Когда он продолжает, Вилья понимает, что все свои догадки относительно перемены в общении Серхио и Фернандо, которые он старательно пытался выдать самому себе за невероятные, оказались правдой.
-Мы ничем не можем тут помочь. Я не могу сказать тебе, почему, но… Короче, не переживай, и, я думаю, надо перестать так уж приставать к ним. По-моему, им от этого еще тяжелее.
На лице Франсеска беспокойство, удивление, страх и еще масса других эмоций, и Вилье становится жаль его, хочется обнять его и успокоить, потому что Сеск, кажется, сейчас переживает шок от осознания. Давиду и не хочется расспрашивать , что же именно он увидел тогда, когда вышел в коридор, тем более, что он, в отличие от Сеска, почти готов к такому повороту событий. Давид не знает, что же случилось с Рамосом и Торресом, что заставило их так отдалиться друг от друга, но он точно знает, что понимает каждого из них чуть ли не полностью. Еще он понимает, что отношения товарищей по сборной совсем не касаются его. Поэтому он не задает никаких вопросов.
-Как я и думал, - негромко и со всем возможным спокойствием говорит он, заставляя Сеска ошарашено замолчать. – Любовь зла, что делать, друг мой, - усмехается он своим мыслям вслух.
Разумеется, чего же он ждал? Что Фабрегас тоже его любит? Нет, конечно, он может уважать его как игрока, ценить как друга. И только. Давид сейчас особенно четко понимает, что те два сумасшедших и сумасбродных случая летом на чемпионате Европы – результат любопытства и интереса. Само собой, что Сеск не придавал никакого более высокого значения происходящему, раз уж он так шокирован тем, что двое парней могут любить друг друга как-то иначе, чем по-дружески. И тут, наверное, стоит порадоваться, потому что Фабрегасу знать такое и ни к чему.
-Ты что, тоже все знаешь? – тихо спрашивает Сеск, осторожно глядя в глаза. Вилья пожимает плечами.
-Я начал догадываться. Когда сейчас ты заговорил, я понял, что прав. И ты тоже прав, тут мы ничем помочь не можем, так что, наверное, лучше не соваться не в свое дело, разберутся.
Фабрегас продолжает ошалело молчать, и Давид осторожно трогает его за плечо.
-Эй, ну давай, приходи уже в себя. Это не конец света. Тем более, я считаю, что они обязательно помирятся. Или дело в другом?
-Нет-нет, все отлично, просто… Помирятся и хорошо, - кивает Фабрегас и разворачивается обратно к номеру. – Спокойной ночи, да.
Он как-то отстраненно проводит пальцами по стене, будто стараясь зацепиться за реальность и выйти из размышлений, но как-то все не получается отбросить ненужные мысли и привести сумбур в голове в порядок. И тут Серхио и Фернандо совершенно не при чем. Ему надо просто прийти в себя и разобраться кое в чем, но это, наверное, может подождать, тем более, завтра матч.
Вилья обеспокоенно хмурится, провожая взглядом уходящего Сеска. Ему хочется остановить его, задать кучу вопросов, сказать множество слов, но все это сейчас только напугает Фабрегаса еще больше. Самое лучшее сейчас – пойти и лечь спать, ведь завтра игра. И переживать не стоит, надо просто продолжать общаться, как и всегда, и с Серхио, и с Фернандо, и с Франсеском. И следить только за шуточками а-ля Ромео и Джульетта, чтобы лишний раз не смущать никого.
Вчерашняя победа над Челси все еще жива в памяти, поэтому, несмотря ни на что, друзья пребывают в отличном расположении духа. Даже Томаш, который пропустит еще многое из-за травмы, в любом случае радуется победе в таком серьезном матче. Сезон обещает быть удачным, думает Сеск и улыбается, разглядывая яркие витрины.
-Так кому мы выбираем подарок? – интересуется Робин.
-Другу. Вилье.
-О, Сеск, по-моему, нужный магазин мы уже прошли.
-Какой?
-Секс-шоп, я знаю неплохой, - усмехается ван Перси.
-Ты что? – Фабрегас даже останавливается от неожиданности. – Зачем секс-шоп?
-Ну, купить что-нибудь интересное в подарок твоему другу Вилье.
-Почему именно в секс-шопе?
-Тебе лучше знать, - пожимает плечами Робин.
Франсеску становится не по себе, конечно, ван Перси ничего такого не имеет в виду, но Фабрегас сразу вспоминает несколько случаев на Евро. Впрочем, он обещал себе об этом не думать. Просто способ интересно провести время, способ, который – Сеск уверен – они больше не будут применять. Хотя, подари он Вилье что-то типа наручников с розовым мехом, это было бы…
-Смешно, - улыбается Франсеск. – Прям обхохочешься. Спасибо за совет, Робин, теперь мы с Томашем осведомлены, подарки какого характера тебе надо дарить.
-Я не думаю, что Бухра оценит, - замечает Росицки. – А если серьезно, то я сомневаюсь в целесообразности предложения – у Вильи, насколько я знаю, жена и дочь.
-Ну и что? – ухмыляется Робин. – Я видел его фотки, он…
-Совершенно не такой, - отрезает Сеск, смеясь.
Надо признать, смеяться у него получается почти непринужденно.
-Судя по всему, у тебя нет других идей? – не унимается ван Перси.
-Надо что-нибудь смешное и обязательно оригинальное.
-Розовая лента с надписью «Мистер Валенсия»? – приподнимает бровь Томаш.
Робин складывается пополам от смеха, Фабрегас фыркает.
-Нет, ее я подарю Силве. Он мне звезд пока не дарил.
-Звезды? – удивляется Росицки. – Ты хочешь сказать, Вилья дарил тебе звезды?
-Одну, - гордо сообщает Сеск. – Даже с патентом. Я что, не рассказывал?
-Как ты мог?! – возмущается ван Перси. – Это кардинально меняет дело! Твой Вилья приколист еще тот!
-О да, я тоже оценил.
Томаш одаривает его каким-то странным взглядом. Впрочем, уже через секунду он непринужденно улыбается и указывает на сувенирную лавку.
-Вот. Посмотрим там.
В этом магазине, наверное, есть все. От карнавальных масок до мусульманских четок. Робин заинтересованно рассматривает витрины, Росицки в ожидании скрещивает руки на груди и прислоняется к дверному косяку. Видимо, устал, думает Сеск. Он поворачивает голову к противоположной витрине и замирает.
-Вот, - указывает он, - то, что надо!
-Гениально! – восхищается ван Перси. – После звезд в самый раз.
-Томаш, ты гений! – восклицает Фабрегас, хватая Росицки за руку.
-Я тут при чем?
-Ну, это же ты затащил нас сюда. Это, конечно, не секс-шоп… - смеется Робин.
-Девушка, - обращается Сеск к продавщице. – А есть возможность послать это в Испанию?
-Конечно, - она улыбается так, будто к ней в магазин заглянула сама королева.
Франсеск быстро оформляет все необходимые бумаги, и они выходят из магазина вполне довольные собой. Осталось только дождаться третьего числа и в нужное время позвонить в Валенсию.
Фабрегас может собой гордиться, иногда его фантазия работает просто прекрасно.
После игры с Бетисом проходит всего лишь день, и у Вильи, забившего в матче первый гол, есть законный выходной накануне дня рождения. Правда, тренировку в сам праздничный день никто не отменяет, но от этого настроение не ухудшается. Тем более, что седьмого числа предстоит трудная игра с Барселоной. Думать о результате Давид считает лишним, а вот настраиваться и стараться – обязательным.
Когда он паркуется на территории базы, одноклубники хранят полное спокойствие и молчание, и Вилья с некоторым облегчением отправляется на разминку, благополучно забывая о том, что третье декабря уже наступило. Под конец тренировки все заходят в раздевалку, и Вилья с удовольствием оказывается под душем. Дома его ждут жена и дочка, и еще наверняка много теплых и искренних слов от друзей, знакомых и родственников.
Поэтому, когда он выходит в основное помещение раздевалки и видит команду, весело смотрящую на него, губы сами собой растягиваются в улыбке.
-Поздравляем! – слышится со всех сторон, и Силва с Альбиолем выносят симпатичный торт, а Алексис протягивает Давиду бутылку шампанского и пластиковый стаканчик из упаковки. Вилья открывает бутылку и хватает первый стаканчик. Шампанское льется через край, потому что Давид поднимает бутылку все выше и выше, все смеются, а Силва ненавязчиво замечает:
-Из тебя бы получился прекрасный бармен…
В конце концов больше половины из двух бутылок оказываются на траве стадиона, куда Вилья предусмотрительно выходит вместе с остальными. Домой его собрался отвозить маленький Давид, тактично отказавшийся от шампанского и торжественно пообещавший выпить позже, уже у Вильи дома.
Когда Давид вылезает из машины Силвы и они заходят в дом, навстречу им выбегает Заида. У девочки прическа в два хвостика, джемпер с цифрой семь и фамилией на спине и еще смешная юбочка. Она подбегает к Вилье, и он подхватывает ее на руки, кружа в воздухе, а девочка смеется, пищит и зовет папу.
Появившаяся Патрисия целует мужа, здоровается с Давидом и весело сообщает:
-Между прочим, тебе тут уже что-то прислали.
-Уже? От кого? – Вилья радостно замирает, потому что, во-первых, всегда приятно получать подарки, а во-вторых, он все же надеется, что угадал отправителя.
-Вот уж не знаю, - отшучивается тем временем жена. – Но написано, что из Англии.
-О, даже я, кажется, знаю, - смеется Силва, усаживаясь рядом на диван. У Вильи на коленях красивая цветная коробка, которую он отодвигает, чтобы усадить на колени вертящуюся вокруг дочку.
-Ну что, поможешь мне? – улыбается он и начинает разрывать оберточную бумагу. Когда коробка их общими усилиями оказывается открытой, внутри обнаруживается кусок поролона, а под ним – еще один, и еще один. Силва заинтересованно заглядывает в коробку и снова видит там поролон.
-Сеск решил прислать тебе поролон, похоже, - смеется он, и Давид озадаченно вынимает мягкий материал слой за слоем.
Силва вскакивает и любопытно обходит Вилью сзади, чтобы посмотреть.
-О Боже! – начинает смеяться и он. – Только Сеск мог додуматься подарить тебе зеркало, да еще такое!
Действительно, благодарно думает Вилья, только Фабрегас мог додуматься до такого – выискать зеркало с рамой в виде обложки «Форбс» и на-Он издевается надо мной, - качает головой Вилья, нетерпеливо запуская руку вглубь коробки. Однако конца и края поролону не предвидится, поэтому он ставит объемный подарок на пол, и Заида с радостью лезет в коробку.
-Может, вытряхнуть просто? – советует Силва, которому не терпится увидеть загадочный подарок не меньше виновника торжества.
-Нет, - решительно отвечает Вилья. – Раз там поролон, значит, не просто так. Еще разобьется…
Давид с умилением наблюдает, как дочь с интересом роется в ящике до тех пор, пока обрывки оранжевого поролона не перестают лететь во все стороны.
-Все? – поражается Давид. – Умница! Спасибо, милая! – Вилья поднимает ее на руки и, поцеловав, сажает довольную собой девочку на диван рядом с Силвой. – Сейчас посмотрим, что это.
Вилья заглядывает внутрь и вытаскивает оттуда открытку, внутри которой от руки написано несколько строк. Он читает их и не может сдержать растроганной улыбки и на вопросительный взгляд маленького Давида все же читает поздравление вслух:
-«Я долго думал, что же подарить, но понял, то у тебя все уже есть: красавица жена, замечательная дочка и много друзей. Поэтому я решил, что единственное, чего тебе недостает в полной мере, так это самого себя. Поздравляю...» И как это понимать? – улыбаясь еще шире дписью «человек планеты».
Может этот фанфик и не оставит кого-то равнодушным)))приятного прочтения!))
"-Сеск решил прислать тебе поролон, похоже, - смеется он, и Давид озадаченно вынимает мягкий материал слой за слоем."
и фразой:
", интересуется Вилья и достает из коробки прямоугольный предмет."
а то чтот не то вроде)
спасибо за эту историю))