Кто виноват? Эйзель 1985. Мишель Платини, ДАЛГЛИШ, очевидцы
Вот что пишет Мишаня!Брюссель, стадион «Эйзель», 29 мая 1985 года. Великий день.
«Ювентусу» предстоит сразиться с футбольным клубом «Ливерпуль». Трудная команда. В прошлом году она завоевала Кубок европейских чемпионов, победив в финале итальянскую «Рому» со счетом 4:3 по пенальти.
Вся Италия болеет сегодня за нас, даже наши противники. Мы должны отомстить за римлян, но не нарушая правил, выиграть честь по чести.
Борьба обещает быть ожесточенной. Английские и итальянские футболисты кардинальным образом отличаются друг от друга. Можно сравнивать только фанатизм их болельщиков. Но там, где тифози проявляют себя лишь с помощью глоток, взывая к Мадонне, английские хулиганы заявляют о себе ударами кулаков и ног.
Стадион «Эйзель» – словно пороховая бочка. Трибуна «Z» зарезервирована для наших болельщиков. «X» – для английских. Между ними находится трибуна «Y», которую, как предполагается, займут бельгийские болельщики. Это должно препятствовать столкновениям между болельщиками команд, ведущих жаркий спор на поле. На улицах Брюсселя также сделано многое для предотвращения столкновений и драк между болельщиками.
За час до начала матча под крики «ура» наших тифози и оглушительный свист болельщиков «Ливерпуля» мы ознакомились с грунтом поля. Все отлично. Затем мы пошли в свою раздевалку, чтобы надеть черно‑белые футболки. Каждый из нас хранит молчание, пытаясь сконцентрироваться. Этот Кубок – единственный трофей, которого еще нет у «старой синьоры».
Публика продолжает заполнять скамьи громадного амфитеатра. На трибуне «Z» тучи черно‑белых флагов. На трибуне «X» – «красные», экстремистски настроенные болельщики «Ливерпуля», которые начинают распевать свои воинственные гимны. В поездке от Ливерпуля до Брюсселя под надзором собственных полицейских «бобби», даже во время переправы через Ла‑Манш на пароме, всем английским хулиганам был объявлен «сухой закон». Но ни в Остенде, ни в Зеебрюгге, ни в Дюнкерке бельгийцы не сумели организовать должным образом соответственный контроль за двадцатитысячным потоком болельщиков из Англии. Тогда было принято решение свести риск до минимума и выделить трибуну, разделяющую два «враждебных» лагеря в виде буфера.
Пока мы готовимся к матчу в раздевалке, трибуна, призванная сыграть роль буфера, заполняется до отказа. Все как обычно, все нормально. За исключением незначительной на первый взгляд детали: кроме бельгийских болельщиков там занимают места и итальянские рабочие иммигранты. Администрация стадиона «Эйзель» почему‑то продала билеты на эту трибуну и болельщикам «Ювентуса». К тому же «красные», которых оказалось слишком много на стадионе (некоторые из них пробрались зайцем, приобретя фальшивые билеты), полезли на буферную трибуну, которая, как известно, была уже занята не только бельгийцами, но и итальянскими работягами, разместившимися в нижней части трибуны. Это главным образом отцы семей, причем некоторые из них пришли на стадион с детьми.
Болельщики «Ливерпуля», разгоряченные пивом, занимают верхние места на трибуне «Y».
Трибуны «X», «Z» и «Y» стадиона «Эйзель» имеют название «скотный двор», потому что здесь дешевые места и основная масса болельщиков там не сидит, а стоит. «Скотный двор»… В 19.30, за 45 минут до первого удара по мячу, начинается «убой скота».
События, развернувшиеся на буферной трибуне, целиком выявляют легкомыслие организаторов матча. Болельщики «Ливерпуля» спускаются к сетке, разделяющей трибуны «Y» и «Z». Они легко преодолевают ее, и вот начинаются первые стычки с нашими болельщиками в верхней части трибуны. «Красные» совершают нападения на «черно‑белых». Они пускают в ход древки своих флагов и железные острые пруты, которые выломали из решетки. Они ими колют и дубасят тифози, наиболее решительные из которых отвечают ударами кулаков.
Возникает паника. Чтобы противостоять внезапной волне «красных», которая грозно надвигается сверху, итальянские болельщики с трибуны «Y» устремляются вниз, в надежде найти спасение у бровки футбольного поля. А там, наверху, истеричные, взвинченные болельщики «Ливерпуля» обрушивают палки на все, что только находится вокруг них. Паника, охватившая тифози, настолько велика, что их спуск к полю превращается в катастрофу.
Пораженный масштабами кровавой драки, отряд бельгийских полицейских, всего из двадцати человек, которому было поручено покончить с насилием, допустил серьезную ошибку в оценке происходящего. Силы наведения порядка, считая, что они имеют дело с недисциплинированными болельщиками, стремящимися завладеть футбольным полем, поспешили блокировать все входы и выходы, вместо того чтобы открыть их как можно шире и не препятствовать эвакуации болельщиков с трибун. И вот толпа болельщиков оказывается зажатой между небольшой бетонной стеной и решеткой, которые отделяют трибуну от поля. Первые ряды падают, и их затаптывают напирающие сверху. Вдруг все приходит в движение. Стена разваливается под давлением этого гигантского людского слепого тарана. В тот же момент ломаются решетки и начинают разрывать тела прижатых к ним людей.
Трагедия достигает апогея, но никому на стадионе не приходит в голову, что эта стычка между болельщиками на самом деле уже превратилась в кровавую, не поддающуюся контролю бойню.
Полицейские направлены для регулирования прохода болельщиков на стадион. Ловушка захлопывается! Обезумевшие люди, стремясь вырваться из района драки, топчут упавших, тела которых нагромождаются друг на друга. Их десятки. У некоторых оторваны руки или ноги. Остальные толпой нахлынули на решетки, которые несут смерть. В этом скопище людей, охваченных ужасом и безумием, каждый ведет борьбу за выживание, рассыпая удары кулаками и ногами, чтобы выбраться из этого бушующего на трибуне вулкана. За несколько секунд тридцать восемь человек лишились жизни. Футбольный праздник превратился в ужасную бойню. Здесь свирепствует пьяный террор, терpop слепой, неорганизованный, который уничтожает все на своем пути.
Пятьдесят тысяч зрителей на стадионе «Эйзель» еще не понимают, не осознают всего масштаба этой футбольной драмы. В какофонии звучащих труб, трещоток и песнопений не слышны раздирающие душу крики тех, кто агонизирует. Из репродукторов раздаются призывы к сохранению спокойствия. Все думают, что это обычная стычка. Всем хорошо известно: у английских болельщиков несколько горячая кровь.
В это время игроки обеих команд находятся в раздевалках. Здесь не слышен шум стадиона, крики умирающих, хотя трагедия разворачивается над нашими головами.
Франческо Морини, один из наших игроков, первый поднимает нас по тревоге. Он, правда, говорит о «потасовках и драках». Мы не думаем о катастрофе и не подозреваем, что сейчас повторяется трагедия Брэдфорда. За пятнадцать дней до этого, 11 мая 1985 года, в Англии, в Брэдфорде, во время матча в третьем дивизионе между командами «Брэдфорд» и «Линкольн» возник пожар, быстро охвативший деревянные трибуны, в результате чего погибло 54 человека и ранено было еще 200. Явно в этом деле были замешаны английские хулиганы…
Затем в раздевалку входит наш врач. Он в ужасе. «Есть раненые. Возможно, даже мертвые». Мы не можем в это поверить. В коридорах царит тревожное оживление, бегут врачи, пожарные, санитары с носилками. Слышатся голоса: «Несчастный случай», «Рухнула стена».
Ровно в 8.00 к нам приходит один из ответственных лиц Европейского футбольного союза Ротенбюллер. Он страшно подавлен: «Дело приняло слишком серьезный оборот, срочно созываем совет, который вынесет решение о возможности проведения матча».
Ротенбюллер обращается к нам: «Если вы откажетесь играть, то будет уже не тридцать, а сто мертвецов».
Мы не хотим играть в такой обстановке. Ожидаем официального вердикта. Мы больше не в силах сдерживать себя и принимаем решение выйти на стадион, к нашим болельщикам, чтобы, во‑первых, определить на месте масштаб катастрофы, а во‑вторых, кто знает, может, успокоить разбушевавшиеся страсти. Вместе с Бонини, Ширеа и несколькими другими игроками мы бежим к трибуне, ставшей ареной смерти для стольких мучеников. «Эйзель» напоминает извергающийся вулкан. Звуки праздника и предсмертные вопли слились там в один невообразимый адский гул. Наконец мы в середине толпы болельщиков, которым удалось спастись с трибуны «Z». Вокруг раненые, люди, еще не вышедшие из шокового состояния.
Единственный вопрос, стоящий перед нами: как же играть такой матч? «Эйзель» все еще остается чудовищной пороховой бочкой, где полыхают ненависть и желание отомстить. Я говорю себе: только игра может охладить эти накаленные страсти.
Но я слышу отчаянные крики тех, кто заглянул смерти в лицо: «Ради бога, умоляем вас, не играйте! Какой стыд! Ведь погибли люди! Не играйте!».
Я возвращаюсь в раздевалку, сажусь на скамью и погружаюсь в свои мысли. Я, конечно, растерян, но я твердо знаю: нужно играть. Если мы не станем играть, то у выхода со стадиона развяжется новая бойня между пьяными хулиганами и нашими тифози, жаждущими мести. Даже трудно представить, чем это все закончится. Пусть лучше страсти улягутся во время матча. Это позволит избежать худшего.
Мы никак не можем сосредоточиться. Джиованни Аньелли, крайне расстроенный, покидает стадион. Он едет прямо в Турин. Он не будет присутствовать на матче, для него футбол потерпел полное крушение… Мы говорим отрывистыми фразами. Словами, лишенными смысла. Наш капитан Ширеа отправляется зачитывать по микрофону призыв к спокойствию и благоразумию. Траппатони пытается мобилизовать нас на игру, настраивает на победу. Победу, которую мы хотим, должны посвятить жертвам.
Матч начинается с опозданием на 45 минут. Мы выходим на поле, англичане и итальянцы, едва поднимая глаза друг на друга. Англичане понимают нашу боль, мы понимаем, что им стыдно. Игра начинается. В течение 90 минут матча по радио постоянно зачитывают приказ военнослужащим немедленно прибыть в свои казармы и сосредоточиться возле стадиона «Эйзель».
Матч состоялся, и это был неплохой матч: трудный, жесткий, но все было по правилам, как и должно быть. Казалось, что футбол пытался вернуть свое достоинство.
Мы сыграли хороший матч, который делает честь футболу. «Ливерпуль» старался не упустить своего шанса, но я, забив единственный гол в этом матче, подарил победу, а вместе с ней и почетный трофей Турину. Очень многие комментировали мой «радостный жест», который я сделал после финального свистка. Вряд ли это была радость, речь скорее всего шла о движении, вызванном азартом и тем, что спало громадное напряжение этого матча. Мы не хотели совершать круг почета. Мы подбежали к трибуне, где погибли мученики, опустились перед ней на колени. Спасибо вам, наши верные болельщики, за то, что вы были вместе с нами до конца матча. Спасибо, что вы выиграли этот матч вместе с нами.
Кубок европейских чемпионов нам вручил президент УЕФА Жак Жорж у входа в раздевалку в строгой и торжественной обстановке. Там же мы получили и свои медали.
В этот вечер, 29 мая 1985 года, не было победителей, были лишь проигравшие, которые пытались спасти свое лицо. Проигравшие, ошеломленные случившимся. Проигравшие: публика, обе команды и футбол.
=============================================================================================================================================
Конечно этот Пузатый Хер (Платини), который забил победный мяч с пенальти которого не было и в помине,(откровенно придуманного судьей - Гиллеспи подтолкнул Бонека в спину метра за полтора до штрафной) не расскажет вам в своей автобиографии, что за год до этого болельщики Ливерпуля приехали в Рим на финал с мирными целями поболеть за свою команду. Но как их встретили болельщики Ромы после финала?! Они гоняли мирных болельщиков среди которых было много детей и женщин по ночному Риму на своих скутарах и избивали их палками проезжая мимо, кидали в них стекляные бутылки итд.
Стоит ли говорить, что повторение подобного они не стали терпеть?
ДА в 1985 году Ливерпуль уже приехал подготовленный к этому, и не надо говорить что красные начали первые!!! Кто вывешивал баннеры Красные - животные, и.т.д. Кто первый начал кидать камни и бутылки в красных а?
Но дело в том что макаронники могут только задираться, орать всякую хуйню, махать своими баннерами и кидаться всякой хренью.....а как красные фанаты предложили им вступить в бой то сразу обосрались и побежали давя свой ультрас.
Я не в коем случае не оправдываю поступок фанатов красных, но макаронники сами поплатились за свои поступки и длинный язык.
http://vkontakte.ru/photos.php?act=show&id=-2505...
http://vkontakte.ru/photos.php?act=show&id=-2505...
Вот мои ДОКАЗАТЕЛЬСТВА о Эйзеле!
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
События, которые стали печально известны как "Ужас Эйзеля", частично берут начало в Риме. За год до трагического матча "Ливерпуль" - "Ювентус" мы по пенальти выиграли Кубок чемпионов у "Ромы" на ее "Стадио Олимпико". До того матча, равно как и после его наши болельщики подвергались атакам со стороны тифози. И ладно, если бы объектом итальянцев были ливерпульские хулз! Так нет же - страдали обычные люди, среди которых были и мои знакомые, которым я лично выбивал билеты. Они рассказывали, как забрасывали камнями их самих и их автобусы. При этом полиция флегматично взирала на хулиганов.
Год спустя семена хаоса дали ростки. Когда итальянцы опять стали бросать камни, уже на трибунах "Эйзеля", ливерпульские болельщики, помнившие Рим, перешли в наступление. Их обвинили в гибели людей, но при этом забыли об обстоятельствах, приведших к трагедии. На предыдущих выездах болельщики нашей команды вели себя чинно и миролюбиво. Так почему же после "Эйзеля" они в общем сознании вдруг стали животными?
К трагедии привела вовсе не драка на трибунах. Ее причины куда глубже - состояние стадиона и организация безопасности.
Но опасения Робинсона ни местная власть, ни УЕФА не разделяли. Показалось, что "Ливерпуль" был единственной стороной, которую действительно беспокоили возможные последствия.
Клуб открыто заявил, что недоволен состоянием стадиона и организацией матча, и обратился с письмом в УЕФА. Ответ был: "Уже поздно что-то менять. Не бойтесь, все будет на высоком уровне". Тем не менее, "Ливерпуль" обратился к своим болельщикам с просьбой воздержаться от приобретения билетов в "бельгийские" сектора.
Когда мы прибыли на "Эйзель", не было даже намека на возможные беспорядки. Примерно за полтора часа до начала матча мы, как водится, вышли на прогулку по полю. Не путайте с разминкой - мы даже не переодевались и просто хотели пощупать газон, привыкнуть к нему. Так поступают все и всегда. Мы прогуливались за одними из ворот. Трибуны были разделены на две части смешной преградой в виде проволоки.
На той половине трибуны, где, по плану организаторов, должны были разместиться "заградотряды" из местной публики, было очень много болельщиков "Ювентуса". Другую половину трибуны полностью занимали наши фаны. Один из них бросил нам с трибуны мяч. Инстинкт сработал, мы стали пасовать мяч друг другу, чеканить. Затем кто-то запулил мяч обратно. Фаны опять бросили нам мяч, и забава началась по новой. Все было весело и дружелюбно. Как говорится, ничто не предвещало беды.
Но она случилась, стоило только болельщикам из Турина бросить камень в наших фанов. Те вспомнили Рим и пришли в ярость.
Я не хочу и не могу оправдывать поведение некоторых болельщиков "Ливерпуля". Но отмечу, что на этой грешной земле мало найдется людей, которые смогут, руководствуясь библейскими заповедями, подставить другую щеку. Виноваты ли наши болельщики в том, что они оказались обычными людьми и ответили так, как ответил на их месте любой другой, в которого бросили камнем?
За то, что случилось после, по моему убеждению, большую часть вины должна была взять на себя УЕФА. Она витала в облаках и глупо надеялась, что среди тех, кто окажется на стадионе, будут только ангелы. Реалистами надо было быть - жесткими и решительными! Болельщики "Ювентуса" не должны были провоцировать. Болельщики "Ливерпуля" не должны были отвечать на провокацию. Смешные, детские оправдания...
Я слышал, что якобы беспорядки начались с того, что итальянцы стали бросаться камнями в нас, игроков. Вот фаны и бросились защищать кумиров. Глупость несусветная! Когда начались беспорядки, мы были в раздевалке. Кто-то сказал, что вроде бы на стадионе проблемы. Я пропустил эти слова мимо ушей, потому что никогда не обращаю внимания на слухи - только факты, только по делу. Я вообще очень плохо себя чувствовал перед матчем, и мое участие в нем было под большущим вопросом. Я был разбит гриппом - валялся на столе массажиста и ни на что не реагировал до тех пор, пока не дали команду выходить. Я был в полудреме и ничего не знал о развитии событий. В раздевалке наверняка говорили о том, что творится на трибунах. Но лично я ничего не видел.
Некоторые игроки самовольно шмыгали на поле, но и они не поняли ни черта. Они даже не подозревали, свидетелями каких событий являются. Мой приятель, присутствовавший на трибуне, сказал, что не имел ни малейшего понятия о масштабах трагедии. Он вообще не был в курсе, что случилось страшное, пока не развернул утреннюю газету!
Когда нашего капитана Фила Нила попросили обратиться с речью к болельщикам, я точно знаю, что он не имел ни малейшего представления о том, что случилось. Его попросили успокоить публику, и все. Убежден, что и Гаэтано Ширеа ничего не знал. Если бы представители УЕФА прямо сказали игрокам, что есть погибшие, я нисколько не сомневаюсь в том, что мы отказались бы играть. Но я клянусь, что нам не сказали ни слова!
(Какое вопиющее расхождение, противоречие с воспоминаниями Платини... Так готовы были футболисты играть или нет?! -Ред.)
В конце концов, когда страсти улеглись, УЕФА приняла решение играть. По-моему, правильное решение, по крайней мере, это единственное решение, которое можно более-менее внятно объяснить. Если бы игра не состоялась, при том уровне безопасности, который был на "Эйзеле", очень вероятно было продолжение беспорядков. Хотя повторюсь: если бы мы, игроки, знали, что умерли люди, мы бы не стали играть.
Едва обе команды вышли из подтрибунных помещений, как почувствовали - что-то действительно не так. Хотя лично я не заметил той горы кирпичей, где погибли люди. Я видел, что одна из трибун за воротами существенно поредела. Потом мы поняли, что нет ничего удивительного в том, что люди не стали дожидаться футбола, а ушли. Лично я поступил бы точно так же - какой уж тут футбол, когда на твоих глазах погибли люди?!
Эти тифози были уверены, что в гибели их товарищей виновен "Ливерпуль". Но разве это так? Разве не "Ливерпуль" предупреждал УЕФА о возможных последствиях беспечности организаторов? Я могу понять реакцию болельщиков "Ювентуса", потому как в их представлении команда олицетворяла тех, кто был виновником трагедии. Но было бы правильно им хотя бы сейчас направить часть своего гнева на УЕФА и бельгийские власти.
Однако всю вину взвалили на "Ливерпуль" и Англию...
===========================================
Вспоминают очевидцы.
Слово "очевидцы" здесь особенно уместно - мы с вами ведь уже выяснили, что футболистам особо доверять не следуют. Они рассказывали с чужих слов...
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
======
Я до сих пор не могу прийти в себя. За несколько часов до матча мы гоняли мяч с болельщиками "Юве" на дороге недалеко от стадиона. Потом мы вытаскивали их тела из завала...
Я не знал, что цементная глыба может быть такой тяжелой. Но когда она лежит на груди пожилого мужчины, ты даже не знаешь, откуда берется эта сила, чтобы поднять, чтобы помочь, чтобы спасти. Я пробовал потом, в неэкстремальной ситуации поднять такой же груз. И не сумел...
Приятель того несчастного что-то лопотал мне по-итальянски. Потом он стал кричать, опустился на колени и заплакал.
Черт возьми, что происходит вокруг?!
Я присутствовал на том матче как сотрудник одной из ливерпульских радиостанций. Меня откомандировали на матч, дав задание сделать репортаж с трибуны, чтобы оживить репортаж моих коллег из дикторской кабинки. Был ли я рад такому заданию? Разумеется! Я ведь помимо всего еще и болельщик "Ливерпуля"!
Где-то в половине четвертого мы по полуразрушенным ступеням попали на нашу ветхую трибуну -как раз за одними из ворот. Жара стояла неимоверная, а до начала матча было еще три часа. Особых занятий у меня не было, кроме как глазеть на все, что происходит вокруг. Я сразу заметил, что на нашей трибуне много болельщиков "Юве", но помню, как поймал себя на мысли - ничего страшного, ведь самые отъявленные тифози-хулиганы из группировки Ultra Force развесили свои полотнища за противоположными воротами.
Мы самозабвенно пели наши гимны, когда атмосфера неожиданно изменилась. В нас полетели ракеты. Рядом со мной стояла типичная ливерпульская бабуся: в вязаной шапочке с кисточкой, с хозяйственной сумкой, в которой лежала фляга с чаем, с лентой из цветов команды на груди. Когда началась паника, плохонькие барьеры стали рушиться, и народ кубарем покатился вниз. Я хотел защитить бабульку, но не смог - ее сбили с ног. А тифози еще и затянули что-то издевательское в наш адрес. Потом полетели бутылки и камни.
Никто не хотел убивать итальянцев. Тогда почему, Господи, это случилось? События разворачивались, будто в ужастиках Стивена Кинга. Будто какой-то невидимый киномеханик прокручивал трагедию в замедленных кадрах. Только кровь и боль, в отличие от фильма, были реальны.
В Ливерпуле моя супруга смотрела трансляцию, но по традиции слушала звук моей радиостанции. Мои друзья, радиокомментаторы, сообщили, что на трибуне находится их коллега, то есть я, но с ним нет никакой связи. Мое оборудование вышло из строя в толчее, а сам я в тот момент не думал о журналистском долге. Вместе с другими фанами "Ливерпуля" я пытался спасти раздавленных людей. Мы руками разгребали кирпичные завалы, вместе с медбратьями вытаскивали оттуда людей. Я действовал, словно робот, не зная усталости и не обращая внимания на ужасы. Помню, как пытался удержать и привести в чувство бившуюся в истерике итальянку, рядом с которой лежал задавленный возлюбленный.
Внезапно на нас налетела полиция и принялась метелить, не спрашивая, без разбору, больно, со злобой и остервенением. У меня до сих пор шрамы на ногах. Я повалился на дорогу и получил несколько ударов ногами.
Затем появились те самые хулз из Ultra Force. В масках. С велосипедными цепями. Мы пустились наутек. Добежали до железнодорожной станции. По-моему, она называлась Йетта. Впрыгнули в электричку, как оказалось, до Остенде. Все молчали. Я не помню, как я добрался в Ливерпуль. Я только помню бар в Остенде и чьи-то слова о том, что "Ювентус" выиграл 1:0.
Мне было наплевать...
=========================================
=======
Я очень долго ничего не говорил и не писал об "Эйзеле". Наверное, потому что все, что я мог сказать, было бы воспринято как защита болельщиков "Ливерпуля". А СМИ и простой народ хотели слышать другое. Никто до конца не исследовал и не понял причин той трагедии...
Но мои воспоминания честные. Я не хочу никого реабилитировать и обелять.
В понедельник был выходной, поэтому у нас была масса времени, чтобы добраться до Брюсселя. Мы - четверо молодых парней из Керби - отправились на игру, не имея на руках билетов. Сейчас это кажется невероятным, но в те времена было в порядке вещей. Мы никогда не задумывались о билетах - в конце концов, так протиснемся! А мой приятель, Деннис, даже паспорт с собой никогда не брал!
Рано утром мы отправились от лондонского вокзала в Дувр, где паромом нас должны были перебросить на континент. В те времена поезда были чуть ли не дармовым видом транспорта: смотаться в Бельгию и обратно стоило какие-то 25 фунтов. Многие парни решили остановиться в Брюгге и Бланкенбурге, но мы выбрали Остенде.
В барах Остенде уже гуляла братия скоузеров (жители Мерсисайда. - Ред.). Мы нашли дешевую гостиницу и вселились вчетвером в однокомнатный номер. Весь следующий день прошел в беспробудном пьянстве и гусарстве. Толпы болельщиков "Красных" кочевали от бара к бару, отвлекаясь на возможность попинать мяч с местным населением. Конечно, кое-кто перебрал и оказался в полицейском участке, но в целом атмосфера была карнавальной и безобидной.
В среду утром мы решили двигать на стадион. Как-никак, но надо было сделать попытку обзавестись билетами - все-таки финал Кубка чемпионов! Улизнуть из гостиницы, не заплатив, не получилось, но мы научились экономить на спичках.
В девять утра мы были на "Эйзеле". Мы без помех попали на стадион, зашли в подтрибунные помещения, забрели в музей. Вы еще не обалдели? Только спустя полчаса нас удосужились остановить и потребовать документы! Вот это служба безопасности!
Мы вернулись в центр города, чтобы чего-нибудь перекусить и, разумеется, выпить. Бухло текло рекой - полноводной и быстрой. Однако никакой агрессии ни со стороны скоузеров, ни со стороны тифози не наблюдалось. Наоборот, все вели себя дружелюбно и с удовольствием гоняли мяч. Если и были какие-то драки, то с барыгами. Хотя бы потому, что были наслышаны, как они получали билеты. Нападали на небольшие группы болельщиков из двух-трех человек и силой отбирали тикеты, чтобы потом перепродать их. Но были и другие способы добычи билетов. Об одном из них мы и узнали, когда обзавелись этим счастьем.
На наших билетах стояло клеймо Liverbird. Что значило - эти билеты были из тех, что выдаются для внутреннего распространения среди игроков и функционеров клуба! Давайте не будем наивными и не станем притворно удивляться - как это они попали к барыгам?!
(Вот вам еще один намек... И очень даже в английскую сторону. - Ред.)
Очень скоро мы стояли в секторе X, через сектор от того самого Z, который был предназначен для нейтралов. Как оказалось, трибуна Z была набита тифози. Можете считать меня плохим писакой, но в воздухе и вправду чувствовалось напряжение. Кто-то вспомнил Рим...
И тогда, и после я слышал, что нас в секторе Z атаковали тифози. Я лично ничего такого не видел. Зато я был свидетелем, как агрессивно настроенные болельщики моей команды перескочили заграждение и пошли крушить всех и вся. Полиция? Полиция отступила и стала стеной у решеток, которые отделяли трибуны от поля. Итальянцам и туда ход был заказан...