Друг Алексея Черепанова Антон Курьянов: Болезнью Лешки кто-то прикрылся В Омске так и не поверили официальной версии о смерти 19-летнего хоккеиста.
http://www.sovsport.ru/gazeta/article-item/390295Лешу Черепанова унес октябрь. Поднял в 2008-м надо льдом, растворил в слезах. Больше нет лучшего друга. Антон – рядом, а Лешка – из бронзы.
…На Старо-Северном кладбище Омска Черепанов виден из ворот. Рвется вперед с хоккейной клюшкой. Наперерез жизни.
Под коньками у Леши – мраморный лед. И черная дворняга скорбно таскает вокруг могилы рыжую парафиновую свечку в зубах.
Антон Курьянов, одноклубник из «Авангарда», – с красной охапкой гвоздик. И с глазами неба – прозрачнее всех дождей, – прячущего под ресницами слезы.
В голубых глазах Антона – красными жилками – 13 октября 2008-го. Подмосковный Чехов. Алеша теряет сознание на скамейке. Черепанова уносят со льда. Навсегда…
– Самая тяжелая ночь жизни?
– Да, наверно, – Антон застыл у могилы Леши, ветер в лицо. – Никто ничего не понимал. Вернее, все понимали, что случилось. Но у всех было такое опустошение и горе. Никто не верил. Понимание пришло через сутки…
СЕРДЦЕ И НХЛ
– Вы в том матче на скамейке рядом с ним сидели?
– В нашей пятерке. Через четыре человека от Леши. Никто сразу не подумал, что это сердце. Играли с Чеховом – и первая мысль была: Лешку кто-то ткнул. Даже когда его унесли, мы думали: ну, сознание потерял – нашатыря дадут и все будет в порядке…
– О том, что у Черепанова больное сердце, в команде знали все?
– В команде все знали, что у Леши ничего не болит. И что он ни на что не жаловался. Я знаю Лешину маму – если бы у сына было больное сердце, Маргарита Владимировна давно бы что-то предприняла.
– Может, он скрывал от мамы?
– Ну как можно скрыть от всех больное сердце, если ты играешь в молодежной сборной, и перед каждым турниром тебя проверяют?! Должны были остаться лекарства, рецепты. Но нигде: ни при нем, ни дома – ничего не нашли. Такое скрыть невозможно. Это же не простудное заболевание – зашел в аптеку, купил аспирин, и все прошло.
За два года до смерти Черепанов прошел обследование в лечебном центре у Преображенского в Москве – и поехал на чемпионат мира. Потом Леша съездил на драфт в НХЛ – и, поверьте: там, за океаном, его не просто так проверили. А после смерти оказывается – Черепанов болел. Бред! Видимо, кому-то надо было этим прикрыться.
– Может, Леша бумагу подписал: «В случае несчастья прошу не винить…»?
– Черепанов, чтобы играть, подписал бы любую бумагу. Но бумаги – нет. Почему все говорят, что Черепанов «болел», но никто – о том, что, приедь вовремя скорая, Лешку бы спасли?!
– А, может, – судьба?
– Леша до последнего цеплялся. Даже в себя пришел. Не хотел Лешка, чтоб у него такая судьба была…
РОЗЕТКА И УДЛИНИТЕЛЬ
– Что творилось после финальной сирены?
– Мы скинули в раздевалке коньки, выскочили на улицу. Видим, наши доктора вместе с чеховским с Лешки сняли форму и сами его откачивают. Вокруг – болельщики. Скорой – нет. Прошло время – приехала пожарка, потом – скорая. Включили разряды, стали ими бить – а они не работают. Врачи спрашивают: «Есть ли у вас розетка с удлинителем?». Пока бегали, искали провод, Леху загрузили в скорую и повезли в больницу. Время было позднее – и хозяину «Витязя» пришлось будить батюшку, чтоб открыли храм. Мы отстояли службу. А в конце нам сказали: «Леха умер».
– Вы уверены, что можно было его спасти?
– Да. Можно было. Он пришел в себя, реагировал на все. Я его спросил: «Леха, ты слышишь, видишь нас?». Он кивнул. Посмотрел на меня. Телевизионщики потом с камерой поминутно засекали, сколько ехать скорой от больницы до арены в Чехове – и это было не то время, сколько ехали врачи 13 октября.
– Может, пробки?
– В Чехове, в десять вечера? Может, скорей, врачей не было – и выехали не сразу? И почему у этих врачей не спросили, как у них дефибриллятор оказался разряжен?
– В целях реанимации. А кто утверждал, что ему ввели кордиамин за три часа до игры, а тем более – что он сам себе его ввел – эти люди в хоккей играли когда-нибудь?
– В самолете до Омска что творилось?
– Не знаю. Я напился и не помню, как долетел. Лешка лучшим другом был не только мне. Он, как в «Авангард» пришел, со всеми сдружился. Всех зацепил своей улыбкой. Добрый, безотказный. И в то же время – не многие способны в восемнадцать лет превратиться в лидера команды. Ковальчук, Овечкин, Малкин. В четыре года один такой рождается. Лешка должен был стать следующим.
– А что было до матча? Кто-то потом утверждал, что Леша предчувствовал смерть…
– Неправда. День был обычный. Так же смеялись на раскатке, пробивали буллиты на раздевание – за шлемы и перчатки. Это после его смерти стали выискивать: «Смотрите: он гол забил – и вздохнул». Еще бы! Для Лешки это был третий выездной матч, конец игры.
МАШИНКИ И ШОКОЛАДКИ
– Леша был еще ребенком?
– Да, – Антон улыбнулся. – У него дома были большие машинки с пультом управления – он машинок наберет, выйдет с ними в свой двор к ребятне и играет. А в самолете ко мне приставал: «Ну давай на приставке в футбол порубимся?». И пока он не выиграет или ты ему специально не проиграешь – он не отстанет!
– А настоящую машину – под вашим присмотром выбирал?
– Ха! Поехали ее оформлять – а он прямо возле ГАИ не увидел заднюю машину, как да-а-аст ей… и начал уезжать. «Стой! – говорю. – Куда поехал? Тебя ж сейчас заберут! Ты – без номеров». Мужик из той машины, которую Леха долбанул, вышел и говорит ему: «Леша, я все понимаю – ну куда ж ты понесся?..». Получили номера, а Леша – мне: «Садись! Я больше не поеду». Ничего, научился потом потихонечку ездить.
– Вы его и к рыбалке пристрастили?
– Веселая у нас поездка получилась. Человек пятнадцать хоккеистов, сели летом в четыре машины, взяли шашлыков и – на карасей. Лешка был рыбак начинающий, у него даже удочек не было – и мы ему свои дали. Парень вырос в деревне, в Озерках, и для него было важно на природе побыть. Тогда очень сильный дождь был ночью. Мы сидели в палатке и вспоминали каждый свои хоккейные истории.
– Вы, когда приходите на могилу, разговариваете с ним?
– Про себя, бывает. Вспоминаю, как мы с Лехой на «тублероны» спорили. Это такие шоколадки – пирамидками. Они у нас в Омске мало где продавались – и когда я ездил на Евротур, я ему их пачками закупал и складывал дома. Вот он у меня что-нибудь выиграет – то «лучшего игрока» получит, то забьет больше всех – и начинается: «Ну, когда ты принесешь? Когда?».
В последний раз поспорили, что он станет на Новый год лучшим игроком молодежного чемпионата мира. Шоколадки у меня дома так и лежат…
КАША И ТАРАКАНЫ
– У вас какая-нибудь вещь его сохранилась?
– Нет. Только фотографии. Никогда ж не задумываешься, что может произойти. Он только квартиру себе в Омске обустроил (сейчас в ней живет отец), маме в Барнауле квартиру купил. У него все мысли были – помочь родителям, чтоб через год спокойно уехать играть в Америку. И мои, и Лешины родители когда-то последние деньги отдавали, чтоб купить нам коньки, а чтоб на турнир нас с командой отправить – у соседей занимали. Я с родителями жил в Казахстане, папа и мама работали на заводах. Однажды случился выброс – они прибежали, закрыли окна, нацепили респираторы, и мы два дня из дома не выходили.
– Мы на турнире удачно выступили – и нашего тренера Сергея Герсонского пригласили в Омск. Он сказал: «Один не поеду: у меня есть готовые ребята!». И все, кого родители отпустили – человек пятнадцать, – переехали в Омск. Сначала – интернат: каша на воде и единственный телефон – на вахте у бабушки. Родители тебе говорят: «Через неделю в девять часов мы будем звонить». И ты через неделю приходишь – и ждешь. Потом – общежития: сперва – в автодорожном, затем – при физкультурном. Леша через это тоже прошел – встанешь утром, в туалет зайдешь – а тараканы просто р-р-разбегаются!
– Вы старше Леши на шесть лет и играли в «Авангарде» еще до него. Расскажите, как Черепанов появился в первой команде?
– Я смотрел финал у ребят 89-го года. Леша много забивал и таким пижончиком в той игре был – вот, думаю, звезда к нам придет! Говорю их тренеру Семенову: «Игорь Петрович! Ничего у вас паренек-то!..». А – он: «Да я уж ему говорил, мол, Леша, за тобой люди смотрят – а ты принцессу из себя исполняешь».
После игры Семенов сказал воспитаннику: «Ну, Леха, уже даже ребята говорят, что ты королевной стал…». (Засмеялся). Так Леша, когда пришел в первую команду, такой тихий был, скромный. Его поставили в звено к нам с Саней Поповым: «Помогите ему – он вам потом поможет тоже». Мы Леше сказали: «Ты не думай, что молодой: ты в команде играешь – и с тебя будут спрашивать жестко!». Леша стал забивать – и все его зауважали.
– А когда Леши не стало, по шайбе в следующей игре забросили вы с Поповым – оба…
– Мы так хотели. После Лешкиной смерти нас с Саней развели по разным составам: боялись, что того, кого к нам поставят, затравят, сравнивая с Лехой. Но, увидев, что нам порознь тяжело – вернули.
Бросили к нам Егора Аверина, который еще до нас с Черепановым в одной пятерке катался. Их, молодых, целых шестнадцать человек, из Омска в армию забрали – всю вторую команду загубили. Ребята отшучивались: «Хорошо хоть зимой призвали – разрешали на городском катке кататься!»
Егор с Лехой в одном номере жил – и после смерти Лехи мы подумали: может, Егор что-то знает: почему его прокуратура дергает про «таблетки»? Мы пришли, сели, чуть-чуть выпили и сказали ему: «Вот что, Егор, – давай по-честному. Никто не узнает». А он нам сказал: «Я – в шоке. Откуда что берут?». Они всю жизнь вместе прожили и проиграли. И я склонен верить своим ребятам, а не людям, которые Лешку знать не знали и такие ему диагнозы понаставили.
Лешина мама после его смерти сказала: «Мой сын был здоров – и я буду искать правду до конца своей жизни».
«ПЕРЦЫ» И ХОРОШИЕ ЛЮДИ
– Что сейчас напоминает о Леше Черепанове на «Арене-Омск»?
– В раздевалке он сидел рядом со мной – и никто туда не садится: шкафчик с его фотографией пустой стоит. А под сводом арены Лехин свитер висит. Первое время едешь по льду – поднимешь вверх голову, глянешь туда… и так тяжело делалось. Очень.
После смерти Леши «Авангард» позвал его отца поработать с детским возрастом. Но Андрей Алексеевич своего потерял, а тут – такие же. И он не выдержал. Сказал мне: «Нет, я на арену приду – я на вас смотрю, вы – на меня. Знаю, что и вам от этого так же, как и мне, плохо».
– Вы в жизнь после смерти – верите?
– Иногда – веришь, а иногда – думаешь: почему Бог оставляет на земле всяких «перцев», а хороших забирает? Но мы ходим в церковь – и батюшка нам иногда тоже скажет: «Вы, хоккеисты, придите просто! А то вы ходите, когда забить не можете или у вас что-то не получается!»
– Будь возможность поговорить всего несколько минут – что бы вы Леше сказали?
– Я бы спросил у него: «Что на самом деле случилось? Можно было что-то изменить? День тот хотя бы…». Может, случись это в Омске, его бы спасли?
– Тогда – это страшно представить. Здесь, когда услышали это по телевизору, несколько беременных женщин детей потеряли, люди с сердцем свалились. В Омске так любят хоккей и так сильно любили Леху, что люди его смерть как личное горе восприняли.
– Эстонский режиссер Ильмар Рааг, номинант на «Оскар», собирался снять о Черепанове полнометражный фильм, но, говорят… не хватило денег.
– Я с этим режиссером общался, когда он приезжал в Омск. Он уже один фильм снял. Называется «Класс» – об издевательствах в школе над югославскими детьми. Это кино для тех, кто любит жесткие фильмы. К нам после Лешиной смерти чередой пошли с проектами: «Вы должны Лехе помочь! Дайте мне миллион».
Мы с ребятами помогаем Лешиным родителям – а больше мы никому ничего не должны. Еще мы скинулись на книгу о Лешке – она скоро выйдет в Омске – потому что это память, книгу можно раздать детям, и она еще сто лет проживет.
P.S.
Мы вышли с кладбища. Обернулись. Казалось, Алеша рвался с клюшкой по льду следом за нами.
Помним.......
просто одно из немногих действительно добрых интервью...
помним!
вы правы оно действительно доброе...
помним...любим...
Как мне Лешки не хватает...
Помним.Любим:-*
прошло два года а все равно не вериться*(
Лешка....знай мы тебя помним и любим:(
ты в наших сердцах((