Фехтование в художественной литературе

(Из статьи по Вашей ссылке цитатку дернул пост24)"Отрицательный пример – слабое место в романе Дюма и Маке«Три мушкетера», когда гасконец провожает Бекингема и Констанцию по опасной улице как охранник и ничего не происходит. Такой косяк этот хмырь Дюма компенсирует иными поединками, но все же…"Это вот по видимому и есть "обстрел бумажными шариками из мортир..."особенно если писатель,как минимум талантлив. Интересно,автор этого "гениальнейшего" высказывания обладает хоть сотой частью писательских способностей того,кого он назвал "хмырем",а сцену посчитал "косячной"??? Если честно не разобрался в слове "Маке",объясните если нетрудно,тему прочел,но может пропустил чего...

Вижу, вам очень уж понравилось мое высказывание «писать на тренировках», так, что вы его выдернули из контекста. Разумеется это не значит, что человек придет с ручкой и бумажкой в спортзал и будет там учиться. Имеется в виду, что личный опыт все-таки вторичен, и по-настоящему учатся писать за письменным столом. Если я пересказала другими словами ваше резкое высказывание, не желая его в первый раз цитировать, то это только потому, что не хотела заострять внимание на его резкости. Ну раз вы не боитесь идти на конфликт, особенно с тем, кто не собирается с вами конфликтовать, то хорошо, впредь буду цитировать с предельной точностью. Надеюсь, то, что вы себе позволили высказывание по поводу «знатока» - это не преддверье перехода на личности. Опять-таки – прок от этой темы должны оценивать для себя наши начинающие авторы, а не кто-либо за них. Я еще раз повторюсь по этому поводу.
Остаюсь на позиции, что личный опыт вторичен. Например – Высоцкий не сидел, не летал, не воевал, но от недостатка опыта в этих делах его тексты силы не потеряли. Притом соглашусь с вами, что опыт, помноженный на писательское умение, многого стоит. С этим я с вами как-то и не спорю. Но писателю нужно учится везде – по принципу севооборота – и теоретически, и практически. Роли гуру и знатока на себя не беру. Пишу по просьбам других, когда просят помочь.
Далее – я не бью себя пяткой в грудь и не говорю, что для того, чтобы стать хорошим писателем нужно исключительно соблюдать только исторические тонкости. Писателю еще много чего нужно знать и уметь.
Далее – насчет вашей цитаты из поста 24 я с вами соглашусь и свою ошибку признаю. Заметьте, я вам доверяю, как оппоненту, и готова свои ошибки, если есть, признавать. При более пристальном рассмотрении текста я поняла, что неправильно определила построение эпизода. После того, как эта статья была обкатана, я этот момент в ней исправила и на писательских сайтах она стоит в исправленном виде. Здесь я ее оставила такой, как есть, чтобы поступить честно с теми, для кого я ее впервые писала.
А от утверждения о том, что Дюма – хмырь, я не отступлю. Вы называете его гением, но он не гений – никакого нового направления в литературе он не открыл. У него полно романов, но его творчество до нас бы не дошло, он так бы и остался крепким но средним романистом второго ряда, если бы не Огюст Маке(Макэ). Все романы Дюма, которые может перечислить каждый из нас, написаны в соавторстве с Маке. Да, этот Маке посредственный автор, но симбиоз с Дюма породил мощный творческий союз и бессмертные произведения. На западе их книги выпускаются под двумя именами, у нас, в стране, где большое количество авторов могло бы претендовать на соавторство с другими, об этом предпочитают деликатно умалчивать или приводить бесконечные оговорки в пользу Дюма. Вот за это Дюма я буду обстреливать не просто бумажными шариками, а не скажу чем, чтобы это не кочевало у вас из поста в пост в качестве любимого слова.

Со многим соглашусь,очень со многим.Не могу согласиться с определением "Хмырь"(по поводу гениальности А.Дюма я сказал,что это субъективное мнение) По поводу Ваших обстрелов,не буду заостряться на моральной стороне вопроса(предмета обстрела уже в живых давно нет),но могу лишь предположить,что чем бы Вы не стреляли,его романы от этого хуже не станут и количество читателей не уменьшится.Насчет В.С.Высоцкого соглашусь,но опять же-гений))) (разумеется опять же субъективное мнение на которое не обязательно обращать серьезное внимание) А мне приходилось встретится и поговорить с человеком который считал этого актера и поэта не более чем середнячком..Тоже самое и А.С.Пушкин,никогда из России не уезжал,а много писал о других странах,опять же-гений))) Не всем писателям дается эта ноша,Дар Божий(простите за пафос).Ну и еще повторюсь,что вторичность личного опыта-это вопрос спорный и сугубо индивидуальный.Таким,как В.С.Высоцкий он может и не нужен был,но ко всем ли подходит Ваша формула?Что касается "писать учатся за письменным столом"-разве я спорил с Вами? Скажу более,писАть учатся за школьной партой и умеют очень и очень многие,а излагать свои мысли на бумаге-дано далеко не каждому и уж личный опыт не всегда может быть вторичен.Собственно в этом-то мы с Вами и не сходимся во мнениях.

Забыл сказать спасибо за информацию о Маке,не знал этого ранее,при случае распрошу знающих людей.И по поводу конфликта-тут Вы ошибаетесь,уж чего-чего,а этого я точно не ищу.Я пытался понять Вашу точку зрения,зацепило слово хмырь и я не осведомлен о степени Вашего профессионализма в вопросах фехтования,литературы.Сам я не литератор,фехтованием занимаюсь когда возникает необходимость.Собственно для Вас может быть и не оппонент,все сообщения только субъективное мнение,которое я может и коряво пытаюсь аргументировать.

Екатерина,а Вы сами кем будете?
Из всего,что я прочитал,мне Ваши слова напоминают монолог героя В.Басова в фильме*Я шагаю по Москве*.Про правду характера рассказывал.)

Старший из восьми детей богатого фабриканта. Учился в лицее Карла Великого (фр) с 1821 по 1830 год вместе с Теофилем Готье и Жераром де Нервалем[1].

С 1833 года входил в объединение романтиков вместе с Готье, Нервалем, Арсеном Уссе, Селестеном Нантейлем и другими. Преподавал в лицее Карла Великого историю. С 1836 года работал в «Фигаро» и писал пьесы.

В 1838 году Маке предложил директору театра Ренессанс Антенору Жоли пьесу «Карнавальный вечер». Жоли пьеса не понравилась, и Жерар Нерваль предложил показать ее Дюма, который имел репутацию автора, способного исправить любое неудачное произведение. После того, как тот переписал пьесу (в окончательном варианте она получила название «Батильда»), ее приняли к постановке. Премьера состоялась 14 января 1839 года. Нерваль представил Дюма своего друга Маке. В 1840 году Маке показал Дюма набросок романа, посвященного заговору Селламаре «Добряк Бюва». Дюма предложил переработать его. С этого романа, получившего название «Шевалье д’Арманталь», началось сотрудничество двух авторов. Роман печатался фельетонами в газете «Ля Пресс» за подписью одного Дюма, хотя сам он не возражал против указания имени Маке. Однако Эмиль де Жирарден воспротивился этому, считая, что книга за подписью одного Дюма будет продаваться лучше: «Роман, подписанный „Александр Дюма“, стоит три франка за строку, подписанный „Дюма и Маке“ — тридцать су»[2]. Маке получил компенсацию в восемь тысяч франков и продолжил совместную работу с Дюма. По его словам, вначале он был «благодарен Дюма, восхищен и очарован им»[2].

Следующим стал исторический роман из эпохи Людовика XIII, позднее названный «Три мушкетера». Маке уверял, что он первый открыл «Мемуары господина д’Артаньяна…» Гасьена де Куртиля, однако, согласно формуляру марсельской библиотеки в 1843 году именно Дюма получил эту книгу.

Вместе с Маке Дюма были написаны «Графиня де Монсоро», «Сорок пять», «Виконт де Бражелон», «Сальвандир» и другие романы, некоторые из которых переделывались для постановки в театре. Судя по переписке обоих авторов, Маке принимал значительное участие в работе.

В 1845 году в связи с выходом памфлета Эжена де Мерикура «Фабрика романов „Торговый дом Александр Дюма и Ко“», Дюма попросил у Маке письмо, в котором тот отказывался от авторских прав на совместно написанные произведения. Маке предоставил требуемое, но позднее, когда отношения с Дюма были испорчены, утверждал, что письмо было «вырвано у него силой»[2].

Чтобы доказать, что он является автором «Трех мушкетеров», Маке опубликовал свою версию главы о смерти Миледи, однако, по словам Моруа:

… доказал совершенно обратное. Все лучшее в этой сцене, все, что придает ей колорит и жизненность, исходит от Дюма"[

На процессе о признании своего авторства, который Маке начал в 1858 году, ему не помогло письменное свидетельство бывшего главного редактора «Сьекль» Матареля де Фьенна, вспомнившего случай, когда Маке восстановил утерянную часть рукописи «Бражелона», с разницей с текстом Дюма в тридцать строк на пятьсот строк текста. Маке проиграл три процесса против Дюма. Друзья Дюма, в частности его секретарь Ноэль Парфе, пытались помирить бывших соавторов, но переговоры закончились ничем.

После смерти отца Дюма-сын обратился к Маке за разъяснениями о договоренностях, существовавших между старшим Дюма и ним. В своем письме Маке ответил, что каких-либо «тайных соглашений» между ними не было:

Знайте также, что между Вашим отцом и мною никогда не было денежных недоразумений, но что нам никогда не удалось бы рассчитаться, ибо, не останься за ним полмиллиона, я был бы его должником[2].

Маке был более 12 лет президентом Общества драматических авторов и композиторов. Офицер Ордена Почетного легиона (1861). Умер 8 января 1888 года в собственном замке в Сент-Мем, который, как любил говорить Маке, «выиграл своим пером». Похоронен на кладбище Пер-Лашез[3] в Париже.

Вклад Маке в романы, подписанные Дюма, остается предметом дискуссий и в настоящее время. В 2010 году вышел фильм Другой Дюма про их соавторство и начало их соперничества. /////// Вот,что нашел про О.Маке.

Понятно, что этот источник мягок и осторожен, но уже и он сообщает о весомых правах Маке на соавторство. До сих пор имеются веские причины провозглашать Дюма единственным автором и игнорировать его литературных негров, но голоса, заступающиеся за Маке, звучат все громче. Вперед со времен 19 века шагнула и филология. Настолько, что если бы сторониики абсолютного авторства Дюма были бы безоговорочно правы, то они смогли бы припереть и размазать по стенке тех, кто заступается за Маке, с помощью одной только филологической экспертизы. Свалить литературный миф, выгодный слишком многим, непросто даже при веских доказательствах, поэтому за права Маке и за правду о Дюма еще воевать и воевать.
А наше дело маленькое. Тема должна помогать начинающим писателям, а потому в исторической части статьи про поединок в "Сорок пять" больше вопросов и просьб на ответы, чем какие-то рекомендации. Предположим, что эта часть статьи написана тем, кто вообще абсолютный ноль в истории фехтования и спрашивает, спрашивает, спрашивает. Поэтому я попрошу всех, кто заинтересован помочь, указать на неточности, если они есть, или обогатить тему комментариями. К серединке апреля мы готовим разбор поединка у Пехова "Под знаком мантихоры" и выложим его.

*Мы готовим разбор поединка*....
А*Мы*-это кто?

Несколько судов Маке,как я понял проиграл еще при жизни А.Дюма. И насколько мне известно Андре Моруа не последний автор был и материально заинтересован тоже не был "по словам Моруа:

… доказал совершенно обратное. Все лучшее в этой сцене, все, что придает ей колорит и жизненность, исходит от Дюма"."В одном из своих последних романов Джек Лондон восклицает по поводу своего
героя, измученного тяжелой душевной драмой: Какое великое счастье, что для
людей, близких к отчаянию, существует утешительный Дюма."(нашел в инете). Если Маке был не менее талантлив,то почему же Дюма переделывал его пьесу,а не наоборот? Почему Дюма имел репутацию автора умеющего делать из г..а конфету,что он собственно и сделал из "Карнавального вечера" Маке? Если бы этого не случилось знали бы мы фамилию Маке? Я не слишком силен в биологии,но из школьного курса помню,что рядом с большими рыбами всегда находятся рыбы-прилипалы и кормятся за их счет.Дюма вроде скупердяем не был? И не слишком опасался Маке,как конкурента раз не был против поставить фамилию Маке рядом со своей? Это так...вопросы которые сразу приходят в голову."Свалить литературный миф, выгодный слишком многим, непросто даже при веских доказательствах..." И где доказательства? И не менее выгодно этот "миф" все-таки свалить.Представьте какая ажитация поднимется вокруг фамилии того,кто даже неудачно попытается это сделать))) Такой самопиар окупит себя очень быстро. Особенно в наше время когда талант не важен,главное засветиться и не важно с хорошей или с плохой стороны)))Я читал статейки о том,что до Гагарина в космос летали,конец света несколько раз пророчили(только на моем коротком веку),что не Шекспир писал великие пьесы ,теперь вот до Дюма добрались)))) Браво товарищи! Это мое мнение дилетанта.Пехова не читал и наверное не буду.А редактировать Дюма и указывать на его (с Ваших слов) "косяки"-тут у Вас извините нет за спиной такого литературного и писательского веса,опыта,как у его "литературного врага" Бальзака.(про Ваш опыт это предположение).Когда сможете написать хоть,что-нибудь интересное(я не говорю такое же по силе воздействия и степени популярности)-тогда Ваши замечания можно будет принимать хоть сколько-нибудь серьезно.А пока помимо персонажа В.Басова,что метко подметил Олег Gladius статья приведенная Вами заставляет вспомнить одну известную басню Крылова ("Слон и моська").А начинающим авторам не помешает классиков перечитать,нежели эту тему.У них уж точно есть чему поучиться,у того же Александра Дюма))) Хотя разумеется начинающие авторы сами разберутся. P.S. А может выложите здесь,что-нибудь из Вашего творчества? А если еще там и фехтование будет присутствовать так вообще замечательно! Вместе обсудим,разберем...сравним с Дюма))) Я хоть и с улыбкой,но без злорадства и иронии.Чес-слово.

"Когда Дюма приехал к сыну, из заработанных им миллионов осталось всего два луидора, и, показав их Дюма-младшему, он сказал: «Все говорили, что я мот… Ты даже написал пьесу об этом. Когда я приехал в Париж, у меня было всего два луидора. Взгляни… Они все еще целы».О невероятной трудоспособности Дюма до сих пор ходят легенды. Он мог работать по 9--12 часов кряду, а ночью еще и предаваться пиршествам и любовным утехам. Работая, писатель не ставил знаков препинания, -- этим занимались его секретари. Известно, что за пятнадцать минут Дюма мог подготовить к печати законченную, прекрасно написанную газетную информацию на пятьдесят строк. Однажды, когда писателя пригласили в путешествие через Испанию в Алжир, он попросил подождать две недели: «Мне нужно закончить два-три романа… ». А когда Дюма избирали в депутаты, один из его завистников разглагольствовал на митинге: мол, зачем он нам нужен, ведь он не рабочий, не винодел, не пекарь, а всего-навсего аристократишка. Подняв демагога за штаны, Дюма прокричал: «Руки, написавшие за двадцать лет четыреста романов и тридцать пять драм, -- это руки рабочего!».

Прохору Зикоре: очень мило с вашей стороны цитировать материалы на основе википедии и одного из первых источников биографии писателя Дюма - на основе Моруа, первопроходца в дебрях биографии французских писателей. Вы поступаете правильно - все великие путешествия делаются с первого шага. Начинать, так с азбуки. Вот когда вы перечтете всего Дюма и ведущие труды по нему, вот тогда мне будет вас очень интересно читать. Глядишь, и с текстами работать научитесь, не надо будет вам по десять раз пересказывать одно и то же.А пока желаю вам успехов в ловле страшного зверя, который редактирует Дюма и обличает его косяки. Где он? В этой теме? Ах,вот он где - в вашей голове. Ну и хорошо. Ловите его у себя в воображении. А мы пока вернемся к теме и займемся фехтованием в литературе? Можно? Поскольку тема кажется вам бессмысленной, то вы займетесь другими занятиями, зачем вам переливать пустое в порожнее в бессмысленной теме.

Разбор эпизод фехтовального поединка в романе А. Пехова «Под знаком мантихоры» (пост 6 -8 данной темы)для начинающих авторов. Прошу знающих людей указать неточности в области замечаний по фехтованию, если они есть, или высказать свои замечания, за которые начинающие авторы заранее будут благодарны.
Жанр – историческое фэнтези. Впервые опубликован в 2004 году.
Главный герой дворянин Фернан де Суоза вызван на дуэль врагами своего рода. Так, как его вызвали на дуэль сразу три противника, сеньор де Суоза привлекает для участия в дуэли со своей стороны еще двоих своих друзей. Оба они выбираю для своих поединков из враждебной троицы уже известных читателю героев. Фернану де Суозе достается в противники малознакомый дворянин де Бельвердес, предположительно, участвовавший в дуэли «за компанию». В последний момент перед поединком сеньор де Суоза узнает, что де Бельвердес является убийцей своей сестры, а это означает, что главный герой будет биться на дуэли на смерть.
Оговорка первая – мы вынуждены при разборе отклониться от заранее оговоренного плана и не отмечать место эпизода в структуре романа и характеристику образов.
Обратимся к тому материалу, который дает эпизод для поединка. Как учебное пособие он бесценен. Поединок разработан по четкой классической схеме, которую можно применить к построению не одного эпизода поединков.
Оговорка вторая – схема не шаблон, который можно слепо использовать для всех поединков подряд, хоть она и довольно распространенная вплоть до того, что стала штампом.
Вы можете обратить на нее внимание, если по вашему замыслу нужно:
a) Показать поединок с равным или превосходящим силы противником.
b) Нанести серьезное ранение положительному герою.
c) Исходом поединка сделать победу положительного героя.
Внимание! Подобная схема близка к постановочным боям. В нашем случае зрелищность должна заменяться, конечно, повествовательностью и описательностью. Схема должна быть у вас в голове, а не строго выполнена на бумаге, так как те моменты, которые зрелищно выглядят на экране или на сцене, могут поблекнуть на бумаге. Впрочем, подробней об этом в другой теме.
Никого не привлечет монотонное описание того, как герои дерутся-дерутся, дерутся-дерутся, пролистаешь пару страниц, а они все дерутся и дерутся. Однообразие утомляет. Длинный поединок держит читателя во внимании, если
a) перевес в нем то у одной, то у другой стороны (явный ли, мнимый ли, но перевес),
b) соблюдены чередования нагнетения напряжения, стабильности напряжения, спада напряжения.
1.Нагнетание напряжения создается путем действий, разрушающих относительное спокойствие ситуации, влекущих за собой опасность для вашего героя . Проще говоря, только-только создается опасная ситуация, за миг до этого герои были вне опасности. (Вася замахнулся дрыном на Петю после того, как они обменялись любезностями). Проще говоря – вход в опасную ситуацию создает первая атака.

2.Стабильность напряжения достигается продолжительным пребыванием героя или его врага в состоянии опасности. При том пока еще не ясен исход ситуации. (Вася ругается и размахивает дрыном, Петя только и успевает уворачиваться, все вокруг визжат от страха. И такая беготня может продолжаться довольно долго). Стабильность чуть гасит резкий взрыв напряжения (Петя еще жив, еще сопротивляется, планы Васи прибить его дрыном еще не осуществились, и если он не сменит тактику (например, начнет бить прицельно, а не вслепую) то и не осуществятся).
3.Спад напряжения происходит после того, как герой или враг попадают в состояние относительной безопасности или бездействия. У напряженной ситуации появляется разрешение. Он может быть временным и нести в себе предпосылки для дальнейшего напряжения ситуации. (Вася выронил дрын, Петя переводит дух. Скоро Вася подберет чего поувесистей, и беготня продолжится.) Или же разрешение окончательное и не содержит предпосылок для напряжения повествования. ( Вася пришиб Петю, на том все и кончилось).
Каждая фаза боя – это последовательно нагнетание, стабильность и спад напряжения повествования. За исключением нулевой фазы, которая существует для одного лишь создания напряжения, и последней, которая служит для спада.
Итак, пофазовый разбор.
ФАЗА НУЛЕВАЯ.
Как уже упоминалось, нулевая фаза в поединках, для которых создаются уравнивающие противников условия, это обмен пробными ударами.

«Де Бельвердес отсалютовал шпагой. Фернан повторил салют. Они замерли друг напротив друга. Голубые глаза буравили карие.
Шаг, пробный укол. Фернан без труда парировал шпагу врага дагой и ответил выпадом в бедро. Неудачно. Еще несколько осторожных попыток прощупать оборону друг друга и понять, чего стоит противник. Прелюдия. Наконец, как видно удовлетворившись результатом, де Бельвердес отшагнул назад, разрывая дистанцию».

Некоторые замечания поэтому поводу высказывал А. Зардинов в теме http://vk.com/topic-17690779_22964768#offset=20 пост 34. Конечно, подобная длинная фаза может не подойти к поединку, который начинается с внезапного нападения или больше похож на драку, так как уже подразумевается, что в драке или в поединке с нечестным противником не действуют уравнивающие правила дуэльного кодекса.
Как видите, цель нулевой фазы – это только нагнетание напряжения перед всем боем , обратите внимание не маленький еле заметный спад в конце отрывка : «Наконец, как видно удовлетворившись результатом, де Бельвердес отшагнул назад, разрывая дистанцию». Некоторое затишье перед бурей, небольшая пауза, которая сбавляет темп повествования и настораживает одновременно ожиданием. Этакий низкий страт, рывок, для начала первой фазы.

ПЕРВАЯ ФАЗА.
В первой фазе есть все три элемента нагнетения, стабильности и спада. Обычно в первой фазе длительного боя делается указание на то, что главному герою достается серьезный опасный противник

1.Нагнетание. Оценка опасности. Вероятность верха противника при его сильном натиске.
«Круговой удар шпагой в голову. Укол. Еще укол, теперь уже кинжалом в подмышку. Удар в правый бок и мгновенный перевод в укол».
2. Пребывание поединщиков в состоянии опасности друг для друга.
«Шпага де Бельвердеса превратилась в живое существо, жаждущее крови. Фернан забыл о нападении и только защищался, всеми силами пытаясь уследить за стремительными росчерками клинка. Натиск был хорош. Лишь опыт спасал «василиска» от ран. Постоянное движение, вязкая защита и уклонения – вот и все, на что он сейчас был способен. Звон металла эхом отдавался в ушах. Противник пытался сбить Фернану дыхание…»
3. Спад напряжения – главному герою временно удается выйти из опасного положения.
«…но частые тренировки с маэстро Пито пошли сеньору де Суоза на пользу. Он выдержал первый, самый страшный натиск и вышел из него без всяких ран. Впрочем, и Бельвердес остался цел и невредим».
Однако спад напряжения не настолько резок, чтобы читатель перестал опасаться за главного героя и быть уверенным в его абсолютной безопасности. Предпосылка – в последнем предложении. Бой продолжается и переходит во вторую фазу.
ВТОРАЯ ФАЗА.
Героем одерживается малый успех, весы качнулись в его сторону. Главный герой способен противостоять своему врагу.
1. Нагнетание напряжения. Враг атакует.
«Шпага упала сверху, и Фернан подставил под рухнувшую смерть сильную часть клинка».
2. Пребывание героя в состоянии опасности: «На одно мгновение они замерли друг против друга, давя шпагами, стремясь продавить и ударить режущими частями клинков друг друга в лицо.
Ирениец был прав – де Бельвердес оказался силен, и Фернан не стал бодаться. Да и опасно – в любой момент можно получить укол кинжалом под ребра».
3. Спад.
«Сеньор де Суоза отшагнул назад и сразу же в сторону. Противник, все еще продолжавший борьбу, не ожидал подобного хода и провалился вперед.»
Предпосылка к дальнейшему напряжению ситуации в том, что герой способен перехватить инициативу.

ТРЕТЬЯ ФАЗА.
1. Создание напряжения. Герой, вышедший из опасного положения, успешно наносит легкое ранение врагу. Первая кровь в поединке – за ним. А так же поединок чуть-чуть не завершается его победой.
«Фернан, оказавшийся сбоку, стремительно полоснул проскочившего мимо де Бельвердеса дагой по правому бицепсу и, завершая разворот, нанес горизонтальный удар шпагой, надеясь размозжить врагу голову».
2 . Состояние стабильной опасности. Поединок не заканчивается, но неприятель уходит в оборону. «Быть может, этот прием прошел бы с менее опытным бойцом, но не с этим. Он, явно предчувствуя удар, пригнулся, втянул голову в плечи, и шпага лишь срезала прядь черных волос с его макушки.
Де Бельвердес развернулся, замер в предельно низкой, оборонительной стойке андрадской школы, угрожая Фернану шпагой и кинжалом. На правой руке бретера по белой рубашке расплывалось красное пятно. Первая кровь. И не последняя. Рана глупая, всего лишь царапина. Нечего надеяться, что она помешает продолжать бой».

Создается пауза, опасная для обоих дуэлянтов, появляется потребность в хоть каком-нибудь разрешении ситуации.

3.Спад. Пауза в бою, обеспечивающая напряженную стабильность, прерывается по инициативе главного героя.
« «Василиск» мягкой походкой, подняв шпагу над головой и направив острие в лицо присевшего врага, двинулся вперед. Противник, слишком ошеломленный тем, что произошло несколько секунд назад, ушел в жесткую оборону и превратился в ежа, которого теперь так просто не возьмешь».
И опять – предпосылка для следующего напряжения повествования в последнем предложении. Противник ошеломлен, уходит в оборону. Предпосылка состоит в том, что и в обороне противник опасен.

ЧЕТВЕРТАЯ ФАЗА.
Перевеса нет ни на одной из сторон. Неопределенность создает в этой фазе самое большое состояние в повествовании.
1.Нагнетение. По инициативе главного героя разрушается временное относительно безопасное состояние во время боя. (Когда пока что оба целы и еще не сцепились).
«Фернан атаковал стремительным уколом сверху вниз, в шею и, одновременно совершая круговое движение дагой, отбил направленный на него кончик». вражеской шпаги в сторону».
2. Состояние стабильной опасности. После напряженной паузы дуэлянты ускоряют темп боя. «Враг даже не стал пытаться останавливать этот удар. Он рухнул на бок, перекувырнулся через голову, тут же вскочил и атаковал поднимавшего шпагу Фернана».
Теперь настала очередь сеньора де Суоза отклониться в сторону».
3. Разрешение ситуации. «Это и спасло ему жизнь. Первый укол новой атаки должен был стать последним. Благодаря проворности «василиска» клинок де Бельвердеса лишь рассек рубаху и кожу на груди Фернана, нанеся тому длинную и болезненную, но не смертельную царапину».
Обращаю внимание на то, что спасительное действие осталось в стадии стабильной опасности, а его комментарий «это спасло ему жизнь» переходит в часть разрешения ситуации. Повествование как бы разбивает действие на его описание и на его оценку. В данном случае оценка для третьей стадии разрешения ситуации важнее.
ПЯТАЯ ФАЗА.
Эпизодичность здесь сменяется повествовательностью. Оба дуэлянта пытаются взять друг друга измором и исходом этой ситуации должен быть надлом одного из героев.
1. Напряжение создается одним предложением, одним словом. С него идет «укрупнение плана», скрадывание подробностей.
«Атака».

2. Состояние стабильной опасности. Не может взять ничья.
«Еще атака. Защита. Отшагнуть. Увернуться. Отбить дагой клинок. Попытаться перейти в атаку, уколоть во внутреннюю часть бедра и тут же скрестить два своих клинка, чтобы не дать пройти тяжелому рубящему удару сверху. Секущее движение по правому запястью, увернуться от кинжала, тут же ударить противника по ногам и сразу же нанести укол в грудь.

Они дрались как звери – хладнокровно и очень расчетливо, планируя партию игры со смертью на два, а то и на три хода вперед. По силе оба оказались равны друг другу, и никто не мог взять верх.

Они разошлись и замерли в десяти шагах друг от друга. Оба тяжело дышали, у обоих было множество мелких порезов, из которых текла кровь. И ни одной серьезной раны. Некогда белые рубахи стали красными и превратились в настоящие лохмотья. Создавалось впечатление, что люди дрались не друг с другом, а со стаей взбесившихся кошек».
3.Разрешение ситуации. Де Бельвердес срывается. Его крик означает моральную надломленность. В этой фазе предрешается его поражение.
«– Проклятье, сеньор! – Де Бельвердес хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. – Умрите, наконец!

– Только после вас! – просипел Фернан и бросился в атаку.

ШЕСТАЯ ФАЗА.
Самая критическая для главного героя. Исходом опасной ситуации становится его серьезное ранение. Победа по неосторожности едва ли не достается его врагу.
1.Ошибочная атака, вызванная близостью окончания боя.
«Не мудрствуя, «василиск» вытянул руку, стараясь вогнать сталь в живот убийцы своей сестры».
2. Оценка этой атаки уже идет в стадию стабильного напряжения боя. Положение становится стабильно опасным для героя.
«Это было ошибкой. Де Бельвердес ловко отшагнул и, вывернув запястье, «завязал» шпагу Фернана своим клинком. Маркиз, ощущая, что его оружие зажило своей собственной жизнью и вот-вот вырвется из руки, сделал единственное возможное в этой ситуации – шагнул вперед, давя всем весом на шпагу противника, стараясь прижать ее к земле.
Можно сказать, что это у него получилось. Почти.
Теперь уже де Бельвердес подвинулся, Фернан пролетел мимо, сделал несколько лишних шагов, чтобы избежать удара кинжалом в почки».
От кинжала он уйти успел, но не от шпаги. Враг развернулся, поднял шпагу и ударил косо. Снизу вверх.
3.Разрешение ситуации – ранение главного героя. Предпосылка для дальнейшего напряжения ситуации – в притворстве героя, будто ранение еще серьезней, чем есть на самом деле.

«Острие клинка распороло рубашку и рассекло спину Фернана от поясницы до правого плеча. Сеньор де Суоза взвыл от боли, выгнулся дугой, но присутствия духа не потерял и, не желая становиться для врага легкой добычей, разорвал дистанцию, пробежав вперед.
Боль была зверской. Наверное, нечто подобное ощущают еретики в пыточных казематах монастыря Благочестия, когда отцы-дознаватели втирают в их раны соль. Как и остальные раны, эта не была смертельной, но очень неудобной, кровавой, мешающей продолжать бой и нормально двигаться. Две, ну, может, три минуты, и если Фернан не покончит с врагом, то попросту ослабеет от потери крови. Нельзя медлить! Сейчас, когда противник уверен в победе, следует атаковать.

Фернан притворился, что рана куда серьезнее, чем кажется. Он стоял опустив руки и слегка покачивался, словно у него уже нет сил продолжать бой и он вот-вот потеряет сознание от боли.

Вот она, мышка! Бери ее, кот! Хватай! Добей последним ударом! Ну же! Это не притворство!»

СЕДЬМАЯ ФАЗА
Обманчивая инициатива переходит к врагу главного героя, но при этом схватка продолается с тем же темпом, а, как мы помним, де Бельвердес уже не способен по моральной надломленности продолжать в том же темпе. Фернан ранен. Поединок подходит к концу, но его исход продолжает быть неопределенным.

1. Неприятель совершает атаку, которой намеревается закончить бой.
«Де Бельвердес, перестав колебаться, ринулся вперед, занося тяжелую шпагу для последнего, победного удара в голову. Кто-то из наблюдающих за дуэлью вскрикнул».

2. Но бой переходит в состояние стабильной опасности, разрушая надежды Бельвердеса на скорую победу, да и на победу вообще. Однако Бельвердес еще не сдается и не сбавляет скорости.
«В самый последний момент Фернан нырнул вниз, вытянул руку, вывернул запястье и атаковал passato sotto[53]. Де Бельвердес оказался быстрее. Он совершил траверс влево, отбил шпагу Фернана в сторону, тем самым не давая возможности совершить повторный укол, и, шагнув вперед, вытянул руку, атакуя Фернана в лицо».

3. Разрешение ситуации. Главный герой стремится прервать атаку противника и покончить бой. Атаки прекращаются, но поединок не заканчитвается.
«Настала очередь «василиска» уйти в сторону. Одновременно Фернан поменял хват даги на обратный, намереваясь сделать быстрый шаг за спину противника и нанести удар сверху в заднюю часть шеи».
Кинжал встретился с дагой, не давая Фернану возможность дотянуться до шеи.
ВОСЬМАЯ ФАЗА.

Завершение боя с помощью приема «туза в рукаве», которым обладает главный герой. Это предрешает исход боя, где противники постоянно уравнивались условиями дуэли, сменой физического состояния.

1. Создание напряжения появлением и использованием нестандартного решения.
«Сеньор де Суоза сменил тактику. Он активизировал скрытую пружину, дага щелкнула, раскрылась. Фернан резко вывернул запястье, провалил локоть и кинжал де Бельвердеса; попавшись в капкан, клинок улетел далеко в сторону».
2.Стабильное состояние опасности. Краткое. Так как все предрешено, и сопротивления неожиданному обороту дела почти нет.
«Враг выругался, отпрыгнул, готовясь к уколу, но сеньор де Суоза на какую-то сотую долю секунды опередил своего противника и рубанул его шпагой по левой руке, лишенной защиты кинжала.
3.Разрешение ситуации. Нанесение ранений врагу и завершение боя.
«Клинок без труда отсек врагу два пальца. Третий повис на лоскуте кожи. Де Бельвердес взвыл и, ничего не соображая от ярости и боли, ринулся в безнадежную атаку. Обычный укол – вот и все, на что его хватило.
Фернан быстро провернулся, «обходя» шпагу, бросил свой вес назад и одновременно выполнил то, что иренийские учителя называли punta reverso у Marozzo[54], а таргерские – «ударом против слепцов». Де Бельвердес не заметил мелькнувший клинок и пропустил восходящий укол.
Шпага Фернана без труда вошла в правый бок врага, пробила печень, прошла через все тело и, идеально точно проскользнув между ребрами, вышла из левой стороны груди. Фернан надавил еще сильнее, проворачивая и всаживая оружие дальше, по рукоять».

Господам авторам: Следующим будем разбирать Мериме. Народ, я занята, хоть убивайте, раньше конца мая не ждите. Если есть литературные вопросы, не касающиеся фехтования по тексту, пишите мне в личку.

"Поскольку тема кажется вам бессмысленной, то вы займетесь другими занятиями, зачем вам переливать пустое в порожнее в бессмысленной теме." Ну,что ж...вам видать более привычно заниматься переливанием.Слава и талант Дюма многим покоя не дает...более не буду Вам мешать.Удачи в сваливании мифов.

Скажите пожалуйста когда будет готова статья по отрывку из Проспера Мериме?

Тыкс, а где, собсно, обещанное обновление? У нас горит план по "Учителю фехтования". Так что ждем-с с нетерпением.

А можно после "Подсвечник" Сабатини?

Ну сейчас, сейчас.