Единоборства и православие, путь воина и христианина. Не исключает ли одно другое? Для чего верующему человеку заниматься борьбой или боксом? На наш взгляд, любой мужчина или юноша должен суметь защитить себя, свою семью и, если понадобится, Родину. Все дело в том, что ни один боец не рождается храбрым и сильным духом, эти качества он приобретает изо дня в день, преодолевая свой страх, лень и пороки, на каждой тренировке побеждая, в первую очередь, самого себя. Подобно монаху, ведущему невидимую брань со своими страстями, дух которого возвышается над тленной плотью, боец совершенствует себя, побеждая огнем своей воли противников в боях и схватках. Некоторые могут задаться вопросом, не делают ли подобные занятия человека злым, не учат ли его ненависти к противнику. Кто хоть раз выходил на ринг, тот знает, какие чувства испытывает боксер к своему противнику после тяжелого боя, здесь нет и тени неприязни, а лишь братская любовь и уважение. Занятия единоборствами формируют в людях склонность к самопожертвованию, без которой невозможна истинная вера. Но не случится ли так, что полученные боевые знания будут использованы во вред окружающим? Мое мнение таково: для совершения злодеяния обязательным является не наличие боевых навыков, а лишь отсутствие внутренних нравственных запретов и пренебрежение заповедями, данными нам Богом. У человека, вставшего на путь преступления, имеется богатый выбор средств и способов осуществления своих замыслов, путь же к вершинам воинского мастерства во многом преображает человека, по нему идущего, и сила, приобретенная в результате длительных исканий и опыта, рождает благородство.
Некоторые любят говорить о непротивлении злу насилием, тем самым часто оправдывая свое малодушие в ситуациях, когда следовало бы предотвратить преступление и встать на защиту слабого. Неверное понимание христианского смирения приводит многих к мысли о несовместимости христианского мировоззрения с практикой рукопашного боя, а также и каких бы то ни было военных действий вообще. Так как же все-таки совместить меч и любовь? Ошибочно ставить вопрос альтернативно: или меч или любовь. Например, православный философ начала 20-го века Иван Александрович Ильин в своей книге «О сопротивлении злу силою» ставит очень серьезные вопросы: может ли человек, верующий в Бога, приемлющий Его мироздание и свое место в мире, не сопротивляться злу мечом и силою? Разве предать слабого злодею – значит проявить кротость? Или человек волен подставить нападающему и чужую щеку? Не является ли этот путь сентиментального непротивления путем предательства слабых, соучастия со злодеем? Суть этики Ильина такова: «…Когда все возможные и невозможные средства остановить зло уже исчерпаны – сила и меч становятся горестным и вынужденным, тяжким и скорбным, но необходимым оружием любви. Сопротивляться злу силою надлежит с сознанием, что средство это есть единственно оставшееся, крайнее и неправедное; что это средство не "оправданное" и не "освященное", а принятое в порядке духовного компромисса; и что в силу этого оно должно быть при первой же возможности остановлено и заменено другими, более духовными, достойными и любовными средствами. Ибо дух человека преобразуется любовью, свободой, убеждением, примером и воспитанием, а не силою. Сила не строит дух, а только пресекает нападающую противодуховность. Воинское дело есть трудное, скорбное и трагическое. Но необходимое и служащее благой цели. Средства его жестокие и неправедные. Но именно поэтому дух, коему вручаются эти средства, должен быть крепок и непоколебим в своем искреннем христолюбии…» Речь идет о духовной чистоте воина.