Мифы и легенды... История футбола.

О времена! О нравы! А словечек то новых столько! Тут тебе и расизм и политкорректность густо намазанные креативной мыслью.
И вот уже авгуры в сладких снах видят, как Евсей вместо 3 букв, выразил мысль семью фразами, избежав тюркизмов.
А парни из Надира и парни имени Марка Лициния Красса при встрече раскланиваются, и меч/мяч друг дружке отдают. И что б стяги на трибунах Колизея через Вы написаны были, а уж огоньки разноцветные жечь, так то ни-ни. А жрецы с разноцветными картонками ну просто паиньки стали и такие честные, аж зубы свело во сне авгурам от такой сладострастной картины.

Не все ладно было в Надире. Уж не бедны вроде. А стали асс экономить. И не купили на потеху плебса ни кого, а за сероводород цену подняли. Наверное божественный Цезарь потратил ассы на консульские выборы. Вместо Пупсенко, которого отправили глашатаями руководить, появился новый главарь в Надире. И пообещал всем и хлеба и зрелищ и тех кубков, что Пупсенко не достал

Все бы ничего, но пришла новая беда. Безумная пара Бехедов принесла новую болячку-гламур. Привлекли лучшие силы. На всякий случай избили всех рыжих в поисках непонятного Чуайса. Но не нашли. Притаившийся у диких бритов беглый алигарх Оливковский посылал и посылал гламурные бомбы. В моду стали входить голубые туники, благородный красный цвет сохранили только гладиаторы, несмотря на происки Чумло, готового продать родные холмы за лишнююю дозу сероводорода. Девицы и матроны стали меньше интересовать зажравшихся абиссинцев, которые все чаще стали поглядывать в сторону голубых туник. Пошли проблемы у надирцев, гопоту Абрамовица имели все подряд. Надвигался третий тур, волхвы запалили костры, Евсей тренировался в демонстрации рук и заучивал текст, фризы завезли много новой травы, фурия металась из угла в угол, а Цезарь пил, мечтая о пенсии. Светило солнце, в вечный город сквозь все его нечистоты вступала весна.

Несмотря на неумолимо приближающуюся весну, жизнь продолжалась. Ее бесшабашный настрой не смогли сбить даже слухи о том что грохнулся то ли джоун то ли джонс. Ганнибала запинали опять за Альпы, а Сиссе отловили и отправили в зоопарк.

С неотвратимостью мусорщика на город надвигался очередной тур. Плебс судорожно готовился. Шили куски ткани, на которых рисовали невдомых существ, били морды парням из других гладиаторских школ, весело проводил время. Гоблины в фуражках получили гордое название ликторы и право мочить всех подряд только не в уборной, ибо это привелегия Цезаря. К Надиру в гости ехали непонятные создания, называющие себя большим красным камнем. Но цвет их почему то был зеленым и хотя они представляли племя поедателей кумыса, только одного заглавного Бердыя можно было назвать аборигеном, остальные представляли из себя всякий сброд болтающйся по Аппенинам с добавлением абиссинцев, без которых нельзя уже было представить империю. К парням Федунца и Краса ехали переработчики сероводорода, которые вылезли из одноименной синанды рядом с приокскими плавными. Сильно разбавленные приплывшими на каноях родственниками Сиссе преторианцы были в сомнении. К ним ехали гуманоиды с примкнувшим Евсеем, который кроме трех букв, составляющих его лексикон, выучил еще пять. По дороге гуманоиды выловил северного оленя, которого потеряли зеленые человеки. Было о чем призадуматься вождям преторианцев Бинеру и Ааеву. Авгуры принимали ставки, весталки, забыв всякий стыд танцевали стриптиз. Город застыл. Пора было забывать позор Транслиявании. Гусиный фриз, отмазавшийся от галер, снова мутил с Мутко. Консулы несли всякую чушь, гламур отступал.

И пролилась первая кровь в лициниях. Федунец рвал волосы на голове у Чумло, сторонники Краса пытались распять на крестах поклонников переработчиков сероводорода. Предводитель гладиаторов, спустившийся с гор был в гневе. Легионеры великого города, бывшие гладиаторы проигрывали непонятному племени. Капитолийский холм хранил молчание. Пахло азоном. Вдобавок ко всему, одетые в шкуры варвары побили завсегдатаев приокских пивных, возглавляемых бывшим лучшим пикинером Вшой. Рушился старый мир, заговорили о конце света и крахе ипотечного кредитования. Впереди был второй тайм и нашествие варваров.

Азон пролился грозой. Далматинские торговцы ждали погромов, фратрийцы вышли на улицы города, утопающие в нечистотах. Авгуры размахивали над головой разноцветными картонками, гордые красные туники были брошены в грязь. О боги, дайте мне недостойному поведать о великом горе, пришедшем в каждую семью. Показать, как патриции рыдал обнявшись с рабом, как почтенные матроны и юные девы брели понуро по апиевой дороге, как хихикали авгуры и иноземье, как Цезарь опухший от пьянства орал что-то о кастрации. Где моя арфа Орфея, чтоб я смог излить всю боль великого города, все недовольство гладиаторами, уподобившихся куртизанкам. Где Нерон, когда он сожжет этот пропахший сероводородом город. Правда, покатилась благая весть, что гулящие волхвы увидели сдвоенную звезду над созвездием ромба. Надежда снова вползала ядовитой змеей в развитые сердца...

Да, много пришлось пережить империи. Лучи, доползшие от далеких краев ойкумены, в самое дышло поразили изготовителей оболочек колес боевых колесниц и внесли уныние в мастеровых, живущих около ручья Итиль. Разбойники с иберийских гор бросились друг на друга, зажав кинжалы в зубах, изъеденых кариесом. В свете этих волнений как то забылось, что сероводородцам бросили вызов тевтоны под чудным именем Уаер. Менялы начали принимать ставки, иудеи завопили о мессии, а какие то секстанты, называющие себя христианами о тернистом пути интеллигенции в авторитарном рабовладельческом обществе. Юпитер с удивлением взирал на весь этот бардак и ждал спорт-экспрес за понедельник,чтоб заняться своей основной работой-наказать невиновных и поощрить неучаствующих. Надежда на Цезаря умирала...

В вечный город вползал очередной игровой день. Соплеменники дикого племени гога и магога, возносящие молитву красному камню поклялись принести в подарок своему главному шаману голову злобного карлика с низких земель. Высушенные головы своих врагов, означенный шаман нанизывал на веревочку и перебирал волосатыми пальцами во время душевного волнения. Синие туники топили ужас по пивным. Изгнаный и непонятый всеми оракул Ишовец хулил гонителей своих и пресекал инфляцию на уровне двадцати процентов. Потом сказал что то плохое про Стабфонд и Цезаря и был прочем ликторами в выгребную яму под улюлюканые черни. Мусор с улиц не убирали, беспутных весталок никто не одерживал, все ждали окончания этой вакханалии. Цезарь, на всякий случай, приказал легиону имени железного человека быть в готовности. С неба на город падал вечер.

И вечер таки упал, да упал так, что биты были сероводородцы и биты жестоко. Не смогло волосатое борисфенское чудовище отметить свое очередное нарождение. И украсила голова злобного карлика веревочку злобного Бердыя. И вознисли монголы молитвы красному камню. Голубые туники были посрамлены, запах сероводорода заполонил болотце. Фурия рвала на себе остатки волос, запахло погромами. Мутко прятался, Чумло пил уже от радости, ибо нет слаще радости чем чужое горе. Мир медленно сходил с ума, в цирюльнях стали готовится к массовой кастрации. Безумный Евсей основал сатурналии. Безлошадные победили с помощью чумазых инородцев, переплывших соленую воду на утлой пироге. Опричники тоже дожали своих врагов, пригрозив им неведомой лубянкой. Брут отменил покушение и начал готовить акции протеста против жителей низких земель. Цезарь впервые заснул спокойно, он не знал, что его время уходит. Из засоренной канализации вытекали фекалии, некому было их убрать, на город надвигалась ночь.

О собрат по перу, брось махать кувалдой и приди на помощь недостойному борзописцу, изнемогающему от усталости. О моя голова, сколько пришлось ей перелопатить. Ей тяжело осознать падение и позор великого города. Лучшие девы отдают остатки невинности за блеск красного камня, над латинянами глумятся все кого не лень. Мало того, появился безумный Бруна, утверждаюящии, что земля не плоская, а шарообразная и о ужас, чемпионом будут не римляне! Где Цезарь, где фурия. Верните с галер Мутко, вспомните о славной краже девчонок в соседней деревне, бросьте христиан ко львам, верните славу своим туникам и низвергните в Тартар авгуров, подавившихся свистулями.

Империя сильна традициями! Продолжим же повествование о битвах и сражениях.
Очнувшись от горя и пьянства, Цезарь выторговал СЭ у Юпитера. И стал вспоминать набег кочевников. На восток от селения со странным названием «Окно в …» привольно раскинулись кочевья степняков, молящихся камня. Уже много лет их военный вождь Берда ни чем особо не отличался. Но хан Шаль выделил тугрики, и сразу же в степняки записались и очередные далматинцы и прочий разный люд, порой разных расцветок и татуировок. А еще Берда привлек в Орду парочку сельджуков, обученных обращаться с онаграми. Воздев над главой красный камень, пошли они в набег. Небольшой полководец положился на старую гвардию. И мрачная лавина степняков остоновлена была стрелком, дающим интервью. Небо хмурилось, двуликий Янус закрыл глаза на запад. Вреднющии валькирии наточили ножницы. Новый Дюк грозно взирал с трибун Колизея, на которых пытались плевать в Кассандру. Она, негодная, напоминала о второй половине. Но сперва старая гвардия пошла вперед. Но валькирии уже перерезали нить судьбы. Сельджук зарядил онагр. Мал-фей панически метался по арене. Ловца щук оставили последние силы. Три камня упали и стали могильной плитой сероводородчикам.
Трибуны Колизея вспомнили Евсея и буквы, что три, что пять. Но пять больше подошли.
Новый Дюк свысока взглянул на небольшого полководца и стал грозить кулаком валькириям. Да радость, что команда им. Красса, чуть не задохнулась отходами жизнедеятельности, померкла. Понурив голову, бродят идеи о приглашении абиссинцев.
Если это произойдет, то плебс селения «Окно в….» изобретет аутодафе гораздо раньше срока.

В лесах тевтонцев шаманы бьют в барабаны. Вызывают дух Зигфрида. И надеются, что означенный дух вселится в Булыжник. Булыжник, не увлеченный футболом, раньше долго лежал в запасниках гоблинов. Но кузены ливера подобрали его и теперь подумывают, что бы сделать в первую очередь. Толи стащить чертежи катапульты, толи узнать секрет греческого огня. Но все же, наверное, главное попасть круглым предметом в Булыжник, и тогда, глядишь, он и закатится в сетку к Мал-фею. Сильно потрепанное войско небольшого полководца выдвигается к чащам и кущам тевтонов. Дюк испросив согласия Мудко, отдал мойр в гарем сельджуку Текиле, в надежде, что Текила с Подвалом отберут их золоченые ножницы и отправят мойр в декрет. Кассандра изменившись лицом бежит к пруду, ее опять не слышат

Подхватываю перо, выражающие из ослабленных рук и продолжаю повести суровых времен становления футбола. Итак, Кассандра была побита камнями, весталок заменили, а валькириям обрезали волосы. Восток уже не грозил, а целенаправленно планировал новые набеги на империю. Дюк судорожно размышлял о встрече с тевтонами из непонятно Кузена, Малфей укреплял руки в каменоломне. Марк Красс лишил свою банду чечевичной похлебки и пообещал отправить всех в далекую страну под странным названием И-Беня. Кстати, историки ищут ее по сей день. Цены росли, хлеба не хватало. Зловоние заполняло мир. Все ждали победы, прижимая к груди туники, кто красные, кто голубые. Вера в Цезаря и беззубый сенат угасала. День катился к обеду и не знал, докатится ли.

Летописи так и не дали ответ насчет обеда, новое событие потрясло изнуренных свекольнои настойкой и рапсом латинян. Не успел развеяться ветер с костровища безбожника Бруна и просохнуть кровь, пролитая в интеллектуальных дисскусиях о порядке построения манипул при осаде вражеских ворот и чьи туники круче и сексуальней, как появилась дева, призвавшая к новому мироустройству. Она заявила, что римские мужики и прочие эфиопцы, нещадно битые разными полудикими племенами и потерявшие право называться мужчинами, а также примкнувшии к ним охлос, должны быть лишены права на женскую любовь, по крайней мере до тех пор, пока отдувающиеся за всех голубые туники не привезут горячий ливер из далекого Кузена. И за ней пошли! Все были в шоке. Великий Цезарь был выбрашен Клеопатрой из спальни, узнал много нового о себе, своих родственниках и родственной сексуальной ориентации. Ни одна куртизанка не помогла ему. Такого падения Рим не знал. Улицы пустели, надвигалась пустая, холодная и бесполезная ночь.

Голубые туники - все-таки, историческая неточность , они были сине-бело-голубые! А в голубое в те времена иногда одевали некоторых Тридваразов с веселыми свистками.

О премудрая Ольга! преклоняюсь перед глубоким знанием истории, но осмелюсь заметить, что не всем по карману были трехцветные туники, да технологии окраски оставляли желать лучшего. Не исключен вариант, что переписчики, не любящие Надир, несколько засинили краски. Или это отголосок нравов, царящих в то время. Кто знает? Но разве не меркнет выяснение этой истории на фоне трагедии великого Цезаря, всего мужского населения Рима, после происков некой эмансипированой девицы! В городе творилось черт знает что. Юпитер начал подумывать о новом потопе, но тут появилась Хельга, откуда то с севера и ситуация начала меняться. Она принесла новое-тотализатор. Женский бунт тут же был забыт, потому что нашлись вещи поинтересней. Наказание сорвалось. Все бегали как безумные размахивая картонками и пергаментами, о ужас, даже Цезарю один раз не уступили место в очереди где принимались ставки. Клеопатра первая пришла с повинной, но было поздно, девы уже не занимали первое место в сердцах мужиков, жажда риска заполонила умы. Первые лавочки по приему ставок с непереведенными до сих пор названиями-ммм и другие. А деву смутьянку, говорят, сожгли где то в Галли и поделом!

:))))))))) Усмеялася. Браво!!

Туча матом небо кроет.
Волнуются командиры футбольных когорт. Нарастает возмущение жрецами. То они подлые пергамент не достанут, то достанут, но не пергамент. А порой уже и руки, ноги не видят, или видят того, чего нет. И говорят: «правосудие слепо». А жрец Победоносец, обуянный экстазом, так даже посохом побил одного туземца из команды Красса.
Переполнилась чаша терпения. И пошли писать свитки к Мудко. За дело взялись авгуры.
Гадание на бараньей лопатке самое достоверное. Особенно если хорошенько освежевать барашка, да со специями зажарить, и к столу подать. А уж после этого можно и погадать, кого казнить, кого миловать и решить, что же все-таки конкретно имел в виду Евсей.
Плебс окончательно перестал верить авгурам.

Кончалось доброе старое время. На тихих и робких римлян накатывалось громыхающие чудовище под названием прогресс, управляемое выходцами из презренных рабов инженерами-механиками. Авгуры затеяли грязное дело под названием реформа. Жрецов убрали со стадионов и их место заняли странные тридваразы, которые сразу загудели в свистули и полезли в карманы за карточками. С пальмы слез Аристотель и пообещал привести всех к общему знаменателю, правда сам еще не понял что это такое. Ко всем бедам прибавился еще какой то Антонио, который начал дурить головы ошалевшим от засилья иноземцев, опухших от пьянства и полового воздержания римлянам. Он начал каждый день основывать новый турнир-сегодня улица имени фекалии Тита против уборщиков храма Весты. Не доводил до конца и бежал на другой конец города, мутить новую тему. Ошалевшие головы вертелись во все стороны, зарождалась тригонометрия. В меняльные конторы Хельги рекой текли ассы, сестерции фунты стерлингов. Ликторы Цезаря пытались выловить обозначенного Антония, но так как одновременно он был в нескольких местах, это было невозможно. Цезарь все чаще стал задумываться о том, чтоб ввести в город легион имени железного человека. А еще поползли слухи о появлении на краю земли, у неведомой реки племени летучих обезьян во главе с беглым И-Луцким. Клеопатра постоянно ходила недовольной и чего то хотела от уставшего повелителя мира. Воистину мир сходил с ума. Тянуло запахом ливера, хотелось спать.

Так. Очень рекомендую сии анналы закрутить в какие-нть несгораемые свитки! А то, не ровен час, прибежит сюда Антонио Новатор со своей большущей стирательной резинкой...:)))

Кузены ливера, доев почки, стали принюхиваться к селезенке. Батавский друид Скибе-Ду срочно учил кузенов ходить свиньей и пользоваться Булыжником. Невысокому полководцу советовали обновить войско, и заманить кузенов на лед. Но Флора сбежала и чертогов пьяного Юпитера, и подлый Тор молотом взломал реки, а Бальдар за волосы притащил хорошую погоду. Так боги отвернулись от сероводородчиков.
А на родных холмах дружину им. Красса уже поджидала коварная Карма.

Да, много нового и непонятного притащили в вечный город мойры, не успев просохнуть от пьянства и извечного мойровского излядства. Цезарь не мог совладать с запросами Клеопатры и ждал майских иден, чтоб захватив парочку симпатичных весталок, свалить на рыбалку. Хельга, набив мощну деньгами, задумала основать свое царство, найдя для него в инете симпатичное название Русь. Антонио немного успокоился, народ потихоньку трезвел. Демонстрации, расплодившиеся около форума требовали ливера и какую-то неизвестную деву по имени демократия. Никто ее не видел, но все перлись от имени. Сероводородцы уныло пробирались по тевтонской тайге в поисках желанного либера. Вечерело, очень хотелось спать, христиане вылезали из щелей и замышляли теракт против Аристотеля. Юпитер медленно сходил с ума...

Наглые слухи на форуме самолично утверждают о смене цвета времени главным летописцем. В храме Юноны раздались аплодисменты, а Авось громко плакала в углу. Клио стала убеждать Юпитера, что она здесь не причем.

Понятно, что известной развратниче Клио никто не поверил. Юпитер метал молннии в Тора и вспоминал пяти и трех буквенные спичи Евсея. Тевтонские шаманы, нахрюкавшись до поросячьего визга, грозились обмотать голубые туники на свои немытые ноги. Цезарь судорожного тусовал и перетрахавал Сенат. Там молчали, вопил только безумный сенатор Жир, подобно тевтонам не мывший ноги, пока не найдет какую то индийскую воду. Все ждали завтрашнего боя и теплого ливера. Солнце падало с небес стремительным домкратом. В оливковой роще отловили девицу и, не смотря на ее вопли, что ее имя не Демократия, отволокли на расстерзание демонам Тартара, живущим около Терпийской скалы. Робкие голоса возносили молитвы голубым туникам, Мудко спрятался в уборной. Очень хотелось есть, а еще спать...