хоть это уже и старая вещь, но все равно забавная :)
Примечания автора: Пресс-конференция мужчин перед короткой программой ЧМ2008 Журналист 1 (Жуберу): Бриан, как вы оцениваете расклад сил на предстоящем турнире? Жубер: На этом чемпионате мира есть только два претендента на золото – я и Ламбьель. Журналист 1: А остальные? Жубер: А остальные меня не интересуют. Журналист 1: Почему? Жубер: Потому что теперь я борюсь только с собой. Журналист 1: А с Ламбьелем? Жубер: И с Ламбьелем. Журналист 1: А остальные? Жубер: А остальные меня не интересуют. Журналист 1: И Ламбьель? Жубер: И Ламбьель. Журналист 2 (Ламбьелю): Стефан, вы будете прыгать тройной аксель? Ламбьель: Это я решу во время прихода. Журналист 2: Прихода?! Ламбьель: Извиняюсь, захода. Журналист 3: А квады будут? Ламбьель: Это решит мой тренер после тройного акселя. Журналист 3: Каким образом? Ламбьель: Покажет четыре пальца. Журналист 3: А что показывает тренер в случае неисполнения квада? Ламбьель: Один палец. Жубер: У меня точно будут квады. Три. Журналист 2: Уау! Целых три? Как на Cup of Russia? Жубер: На Cup of Russia? Журналист 2: Ну да… Вы тогда прыгнули три квада. Жубер: Нихрена себе… Вейр (скромно): И у меня будет квад. Журналист 1: На тренировке? Вейр (загадочно): Нет. Журналист 1: В короткой? Вейр (загадочно): Нет. Журналист 1: В произвольной? Вейр: Нет, млять, на показательных. Журналист 3: Вы будете катать в короткой Юнону и Авось? Вейр: Нет, только Юнону. Журналист 3 (растерянно): А Авось? Вейр: Авось с квадом будет в произвольной. Журналист 2: А почему снялся Лайсачек? Вейр: А с какой стати вы об этом спрашиваете меня? Журналист 2: Ну… Как члена сборной. Вейр (кокетливо): Вы мне льстите. Журналист 1 (Такахаши): Вас считают одним из основных претендентов на золото. Что вы думаете? Такахаши: Я думаю, что меня считают одним из основных претендентов на золото. Журналист 2 (злорадно): А вот Жубер так не считает. Такахаши (кланяясь Вейру): Мне очень жаль. Журналист 2: Это не Жубер… Такахаши (смущенно): Извините... (кланяется Ламбьелю) Журналист 2 (подозрительно): Вы их что, не различаете? Такахаши (смущенно): Только по костюмам… Журналист 3: Вы недавно побили рекорд Плющенко. Кто первым вас поздравил? Такахаши: Ягудин… Журналист 1 (Вернеру): Вы теперь чемпион Европы. Вернер (подмигивая Жуберу): Ага. Журналист 1 (проницательно): А почему вы подмигнули Жуберу? Вы хотели этим напомнить Бриану, что отобрали его европейский титул и теперь рассчитываете отобрать и второй титул, став чемпионом мира? Вернер (подмигивая журналисту): Нет, у меня нервный тик. Журналист 2 (Баттлу): Вы все время улыбаетесь. Это означает вашу уверенность в себе? Баттл (улыбаясь): А? Журналист 2 (откашлявшись): Ваша улыбка означает уверенность в своих силах? Баттл (улыбаясь): А, нет… Журналист 2: А чего улыбаетесь? Баттл (улыбаясь): Просто… Журналист 2: Вы рассчитываете стать чемпионом мира? Баттл (улыбаясь): А? Журналист 2 (откашлявшись): Вы рассчитываете стать чемпионом мира? Баттл (улыбаясь): А, нет… Журналист 2: Почему? Баттл (улыбаясь): Да у меня программа несложная. Журналист 2: А почему вы поставили несложную программу? Баттл (улыбаясь): Чтобы не упасть. Журналист 2: Гениально…
А это вообще гениальная вещь, и мне кажется она должна быть в группе Джо, ведь он тут главный герой.) Автор этого рассказа и предыдущего - Аакела. Весенний призыв
Вейр сидел в гостиничном номере в печальной задумчивости и пристально разглядывал себя в зеркало. Ближайшим летом, буквально через пару-тройку месяцев, ему исполнится уже 25 лет. Кошмар... «Старею на глазах, - тягостно вздохнул Вейр. - А через год и 26 стукнет, ужас!.. Это же уже практически дед!» Поохав еще немного, он намазался кремом от морщин и улегся в кровать, твердо помня, что лучшее средство для поддержания молодости, свежести и красоты – это сон.
В три часа ночи Вейра разбудил настойчивый писк мобильника. Кто-то беспрерывно слал сообщения. Вейр нехотя открыл один глаз и одно смс. «Не спишь?» - вопрошал в нем Лайсачек. Другие десять были такие же точно. «Блин, Эван... Ну обменивались мы с тобой накануне Нэшнлз смсками, так что, ты теперь перед каждым своим прокатом мне их слать собираешься?» - пробормотал Вейр и раздраженно потыкал в кнопочки: «Теперь – нет». Незамедлительно раздался звонок.
- Ну? - буркнул в мобильник Вейр. - Ты знаешь, который час?
- Тушью не красься! - проигнорировал его вопрос Лайсачек. - Лучше через год, когда станешь дедом. Тогда, наверное, тебе все можно будет, потому что будет уже все равно.
- Типун тебе на язык! - разозлился Вейр, тут же припомнив свои вечерние невеселые размышления. - Может, когда я стану дедом, мне и можно будет все, но уже не нужно! И дедом через год я становиться не собираюсь!
- Как не собираешься? - удивились в трубке. - Все собираются, а ты нет?
- А вот так, просто! Но ты, если хочешь, можешь становиться дедом и через год. И все остальные, кто собирается, тоже. Иди проспись, идиот, и дай поспать другим!
- Ну смотри, я тебя предупредил... Истерик!! - выпалил Лайсачек и быстро отключился.
Вейр бахнул трубку на прикроватную тумбочку, закутался в одеяло и уснул.
Через час мобильник снова ожил. Вейр со стоном высунулся из-под одеяла:
- Алло...
- Джонни, я вот подумал... Помаду и крем от морщин тебе бы не надо пока, а?...И ту маечку, розовую, с глубоким вырезом, тоже... Извини, конечно, что я ночью звоню... Но ты все это уж лучше потом, когда дедом станешь... Тогда, наверное, будет уже все равно...
- Стеф, - Вейр помолчал. - Ну ладно - Эван, но от тебя я такого не ожидал!
- Что, Эван тебе уже звонил? - почему-то обрадовался Ламбьель. - Ну тогда хорошо, спокойной ночи!
Вейр в сердцах отшвырнул мобильник, подумав, опустился на пол, пошарил в темноте по ковру, нашел трубку и швырнул ее опять, но уже на тумбочку. Потом засунул голову под подушку и уснул.
Через час его разбудила громкая трель. Не открывая глаз, Вейр с трудом нашарил на тумбочке беснующийся мобильник:
- И?.. Кто теперь?..
- Джонни, мне жаль, что я разбудил тебя, но это очень важно! Ты бы пока свою фиолетовую сумку припрятал в шкафчик, и чебурашек тоже, а...
- Конечно, Джеффри!! - заорал Вейр, швыряя подушкой в стенку. - Обязательно!! А достану через год, когда стану дедом!! И трусы от Кельвина Кляйна тоже заодно запрячу!! Зато через год буду гламурным дедом в трусах и маразме, с черепашкой... блин, с чебурашкой в торбе!!
- А, так тебе, наверное, Стеф уже звонил, - обрадовался Баттл. - Ну, вот и хорошо. Спокойной ночи, Джонни!
- И тебе - спокойной!!! И Стефу!!! И – Эвану!!!- провопил в трубку Вейр и швырнул ее вслед за подушкой. - Да что же это такое! С таким недосыпанием я стану дедом еще раньше, чем через год!
Накрывшись с головой одеялом, Вейр поворочался какое-то время и уснул.
Через час из угла заголосил репрессированный мобильник. Вейр вскочил, потряс туманной головой и ошарашенно уставился на надрывающуюся трубку.
- Ночи?! - просипел он. - Ночи?! Да уже рассвет, мне вставать через час!
- Ну прости, прости, - примирительно сказал из трубки Плющенко. - Эх, выспишься теперь только через годик, когда станешь уже дедом...
Вейр сдавленно вдохнул, мобильник жалобно скрипнул в сжавшихся пальцах.
- Ты мне звонишь в шесть утра, чтобы сообщить, когда именно я уже стану дедом?..
- Нет, ну что ты. Это ты и сам знаешь.
Вейр скрипнул зубами. Плющенко же спокойно продолжал из трубки:
- Я по делу. Ты это... Гетры те свои... Домашние которые... И корсет... Этот, бархатный... Ну, который из последнего твоего костюма... Не надо их пока... Через год, когда уже дедом станешь...
Вейр обессиленно рухнул на кровать.
- Да, я знаю, тогда мне можно будет все, потому что, скорее всего, будет уже все равно... Ребята, - устало прошептал он в трубку, - ваша шутка слишком затянулась. Все, я – спать. Увидимся.
Вейр отключил телефон и со стоном откинулся на подушки. Мобильник выпал из разжавшихся пальцев.
Через час Вейра разбудил очередной звонок. Но на этот раз – в дверь. С закрытыми глазами Вейр сполз с кровати и, натыкаясь на все углы, на ощупь побрел открывать. На пороге стояли двое в военной форме.
- Вы к кому? - сонно поинтересовался Вейр у ранних гостей.
- Вы - Джонни Вейр?
- Я - Вейр... - согласился Вейр и, зевнув, добавил, - и Джонни - тоже я... Оба – я...
Военные переглянулись.
- Тогда мы – к вам. Обоим, - хмыкнул первый.
- А зачем вы нам? - потер глаза Вейр и старательно попытался удержать их открытыми.
- Это вы – нам, - строго сказал второй военный. - У нас - весенний призыв.
- С ума сойти... - Вейр прислонился к косяку, стараясь не уснуть прямо у открытой двери и стоя. - И почему, как только у кого-то случается весенний позыв, все сразу ко мне прутся? Я что, выгляжу таким легко призываемым? - Вейр придержал закрывающиеся веки пальцами.
- Вы не поняли, - начал первый военный.
- Оба, - иронично вставил второй.
- Да, - со смешком согласился первый, - оба. У нас – весенний призыв!
- Да какая нам разница, что там у вас. Тоже у обоих. Вас же, кажется, здесь двое, да? - Вейр с трудом сконцентрировал мутный взгляд на визитерах. - Вот и призывайте друг друга, а я в групповухе не участвую. Да мне тренер вообще запретила отвечать на всякие призывы, особенно весенние, и особенно – во время соревнований. Так что, идите, ребята, - Вейр приобнял косяк и закрыл глаза.
- Нас ваши соревнования не касаются, - строго сказал первый военный. - У нас – призыв. Вот станете через годик дедом, потом – дембелем, а тогда...
- Чтооо?!.. - выдохнул Вейр, мгновенно проснувшись. - Мало того, что врываются спозаранку с непристойными весенними призывами, так еще и рассказывают мне, что я через год стану дедом, а потом – дебилом! Да кто вы такие, чтобы я в семь утра выслушивал от вас, котов мартовских с позывами, что через пару лет я стану старым маразматиком?!!
Вейр попытался захлопнуть дверь.
- Гражданин Вейр, не хулиганьте! - военные решительно придержали дверь. - Не то мы сейчас к вам с милиционерами вернемся и наручники наденем!
- Видал я в гробу ваши наручники! Фиг я вас тогда вообще пущу такой толпенью, насильники хреновы! - в конец разозлился Вейр. - С наручниками они придут, ах, скажите пожалуйста! Извращенцы!!
И Вейр с размаху наступил на ногу ближайшему визитеру. Тот охнул.
- Скажи спасибо, что у меня тапочки не на шпильках, урод! Кстати, тапочки... - Вейр быстро стащил тапочек и шлепнул им по лбу второго визитера. - Проваливайте! Оба!
- Так, заканчиваем эту волынку, нас уже все ждут внизу, - распорядился первый военный, - пакуем его!
Второй согласно кивнул и выхватил у Вейра тапочек. Вейр развернулся и с криками «Хэлп ми! На помощь!.. О секур! Аюто! Хильфе!.. Атааас!!!» бросился в номер, к многострадальному мобильнику, споткнулся о ковер и упал.
Второй согласно кивнул и выхватил у Вейра тапочек. Вейр развернулся и с криками «Хэлп ми! На помощь!.. О секур! Аюто! Хильфе!.. Атааас!!!» бросился в номер, к многострадальному мобильнику, споткнулся о ковер и упал. Военные ловко скатали ковер с Вейром внутри и потащили вниз, к автобусу, вместе с тапочками и наспех затолканными в фиолетовую сумку первыми попавшимися им под руку вещами.
Первое, что увидел в заполненном фигуристами автобусе высунувшийся из ковра Вейр, были круглые, как у мыши, удивленные глаза Лайсачека.
- Чего уставился? - мрачно спросил Вейр.
- Джонни, ты, конечно, как всегда поступил по-своему, никого не послушался, - Лайсачек кивнул на набитую до отказа фиолетовую сумку, из которой свешивался серый гетр с зацепившимся тюбиком крема, торчало белое чебурашечье ухо с накрученным на нем логотипом Кляйна и еще кусочек чего-то розового, - но ковер-то тебе зачем в армии?
- В армии?!!!.. Ах, в ааармии... Для уюта, для чего же еще. Вы же сами говорили, что деду можно все!
- Фууу, как в казарме, - скривился Вейр, оглядывая стройные ряды железных двухэтажных кроватей с торчащими на них, как по струнке, подушками уголками строго в потолок.
- Я - сверху! - быстро сориентировался Ягудин.
- Почему это вдруг? - возмутился Жубер. - Нет уж, как всегда, по-очереди!
- Да тише ты! - прошипел покрасневший Ягудин.
Фигуристы захихикали.
- Вот как... - подавил улыбку Плющенко и повернулся к Вейру. - Джо, это и есть казарма.
- Какой ужас... - Вейр бросился к запертой двери и заколотил в нее руками и ногами. - Выпустите меня, волкИ позорные!!.. Или хотя бы ковер постелите... - всхлипнул он и уселся под дверью, прислонившись к ней спиной.
Фигуристы заметно занервничали и сбились в кучку.
- Так, - объявил Плющенко, - только без паники! Стелим ковер и решаем, как будем косить.
- Аа!.. - тут же раздался от двери вскрик Вейра.
- Что такое? - посмотрел по сторонам Плющенко. - Тараканы?!
- Нет, - прошептал Вейр, кивая в угол, - не тараканы... Пробер уже косит. Левым глазом...
Фигуристы дружно повернулись к Проберу:
-Ааа!!!
- Лучше бы тараканы, - решил Плющенко, задумчиво поглядывая на вздрагивающего Вейра. - Быстро стелим ковер. Очень быстро!
Фигуристы развернули ковер, расселись по казарме, кто где, и сосредоточились.
- Ну, какие будут идеи? С чем можно откосить от армии? - начал совещание Плющенко.
- Я скажу, что я – пацифист! - решительно заявил Вейр.
- После оттоптанных армейских ног и тапочка?.. - засомневался Лайсачек.
- Нет, не поверят, - согласился Плющенко. - Думаем.
- Возможно, что-то инфекционное? Извини, Джонни, конечно... - неуверенно начал Такахаши, все еще с опаской посматривая на Пробера. - Куриный грипп, например...
Козука покачал головой:
- Могут быть проблемы.
- Кооо-ко-ко-ко-ко-ко!.. Апчхи!!.. Кха-кха! - тут же раздалось из угла.
- У него, похоже, проблем не будет... - медленно произнес Плющенко, глядя на Пробера. - Ладно. Идем дальше. Что еще можно придумать?
- Энурез! - радостно вспомнил лежащий на верхней койке Ягудин.
Все сочувственно посмотрели на Жубера, сидящего на нижней. Жубер покраснел и быстро перебрался на ковер. В углу зажурчало.
- Боже, мой ковер... Албан!.. - простонал Вейр.
Жубер подхватился и пересел обратно. Ягудин приветливо помахал ему рукой.
Военные с удовлетворением осмотрели шеренгу спортивных, подтянутых фигуристов и вдруг дружно позеленели.
- Ааа!!!..
- Что это?!.. - хрипло спросил командир и ткнул пальцем в Пробера.
Двое младших судорожно зашелестели дрожащими пальцами в бумагах.
- Один из чемпионов Франции... - сипло доложил первый и неуверенно посмотрел на Пробера.
- А другой чемпион – такой же?..
Жубер покраснел. Вейр хихикнул.
- Разговорчики в строю! - рыкнул слегка оправившийся командир и повернулся к подчиненным. - Куда вы смотрели, болваны?! Кого вы призвали?! Да он сейчас издохнет в муках, у нас на глазах! Что мы потом будем делать с изуродованным трупом?! Опять волна поднимется, что в нашей армии – дедовщина! Гоните его отсюда в ж... в шею!!
Фигуристы проводили ковыляющего из казармы подкудахтывающего Пробера уважительными взглядами. В шеренге послышалось журчание.
- Боже, Леша, мой ковер... - простонал Вейр.
- Остальные – ррравняйсь! Смрррно! Напррра-во! И - на пятикилометровую пробежку в полном обмундировании марррш!!.. А ты – не ссы! - повернулся командир к Ягудину. - Сделаем из тебя настоящего мужика!
Фигуристы с завистью посмотрели на Жубера. Жубер довольно покраснел.
- В полном, так в полном... - вздохнул Вейр и потянул из фиолетовой сумки серый гетр с зацепившимся за него кремом.
- Это ужасно... - Вейр стащил противогаз, рухнул на койку и промокнул взмокший лоб бумажной салфеткой. - Сколько, говорите, это будет длиться?
- Два года, - Плющенко обессиленно свесил руку с верхней койки. - У тебя еще салфетки остались?
- Два года я так не выдержу. Надо что-то делать, - Вейр вложил ему в ладонь пакетик и стал рассматривать противогаз. - Ой, мама, страх какой... Я в нем выгляжу еще хуже, чем Пробер – без...
- А Проберу сейчас, наверное, хорошо, - протянул с верхней койки Ягудин. - Может, еще раз энурез попробовать? Или дизентерию?
- Я тебе попробую! - стукнул ногой в ягудинскую койку со своей нижней Жубер.
- Тогда остается только одно – побег, - решил Плющенко.
- Я больше не могу бегать, - Вейр со стоном вытянулся на койке.
- А ну-ка, повтори, - с интересом свесился со своей Ягудин.
- Зачем? Ну, я больше не могу... - начал Вейр.
- Нет, стон повтори!
Жубер снова пнул верхнюю койку. Вейр хихикнул и застонал на все лады:
- Ой, на Чемпионат мира не пустииилиии, ой, хочу быть модельееерооом, ой, у моей собачки несварение желууудкааа... Или дизентерия?.. Дизентерииияааа!!..
- Тьфу! - Ягудин развернулся в другую сторону.
Жубер хохотнул и подмигнул Вейру.
Вейр подмигнуть в ответ не успел, потому что в казарму ворвались двое знакомых фигуристам военных.
- Рядовой Вейр, смирно!
- Ну, что еще?..- Вейр нехотя поднялся с койки.
- Не «что еще», а «так точно»!
- Что так точно?
- Точно, что это именно вы посрезали все звездочки с погонов командного состава части?!
- Ну, я... А что? Да мы вообще – не пловцы!!!
- Лед – это одно из состояний воды, как говорит наш прапорщик! - отрезал первый военный. - Поэтому ваша рота вполне можете стать командой нашей военной части по плаванию, раз у нас катка нет, не зима сейчас, небось!!
- Да? - скептично прищурился Вейр. - И тренироваться в соседней речке?
- Чем это вам наша речка не подходит? - возмутился второй военный. - Почему вы в ней тренироваться не можете?
- В марте? Это Леша может все, а я мерзну!
- Значит, гребите быстрее, согреетесь. И вам специально выдали теплые длинные трусы!
- Кстати, о трусах. Мало того, что я должен плавать в водорослях, позориться в этих жутких трусах аляповатого защитного цвета, так еще и без блесток? Да за кого вы меня принимаете?!
- Вы нашили полковничьи и маршальские звезды на свои трусы?... - опешили военные.
- Да, - с вызовом ответил Вейр. - А что? Между прочим, не только на свои!
Ламбьель вжался в койку.
- И с чего такой шум поднимать? - пожал плечами Вейр. - Они же начищены и блестят, все по уставу.
- Рядовой Вейр, сдайте трусы! - скомандовал первый военный.
Ягудин быстро повернулся обратно. Вейр томно посмотрел Ягудину в глаза и потеребил пряжку ремня.
- Что, прямо сейчас начинать сдавать?.. - облизал он губы, поглядывая на Ягудина.
Фигуристы притихли. Ягудин максимально вытянул шею со своей койки. Плющенко напрягся.
- Незамедлительно!
- Хорошо... - покорно вздохнул Вейр и медленно провел указательным пальцем под поясом камуфляжных штанов.
Фигуристы ошалело замерли. Ягудин сглотнул.
- Не «хорошо», а «слушаюсь»! - рявкнул второй военный.
- Слушаюсь... - тихо выдохнул Вейр и опустил ресницы.
- Чччерт... - катастрофически свесившийся Ягудин в последний момент ухватился за железную спинку своей койки.
- Джо!!.. - раздалось шипение с койки над Вейром.
- Что?!
- Не надо... - одними губами прошелестел Плющенко.
- Да пусть забирают, я такой фасон не ношу, - повернувшись спиной к Ягудину, Вейр не спеша нагнулся и вытащил расшитые блестящими звездочками трусы из-под подушки.
- Нормально, - пробурчал из-за запертой двери Вейр. - Еще пять с половиной погонов осталось.
- Джонни, - Лайсачек и Ламбьель пошуршали под дверью, - Джеффри и Дайске вот тебе журнал достали, «Вог», для поддержания духа, но под дверь не пролезает...
- Кто, Джеффри? Или Дайске? - фыркнул Вейр. - А Джеффри не надо было из любителей уходить, везде бы пролез. И зачем мне на гауптвахте «Вог»? Я что, буду звездочки на погоны по последним тенденциям высокой моды нашивать?
- Джонни, Женя велел передать, что план побега уже разработан, только тебя ждем, держись!
- Разработан?! Тааак... - за дверью раздался звук вспарываемых ниток. - Так. Передайте Жене, что я буду готов через полчаса!
***
Замотанный в тарасовский платок Вейр, с ламбьелевской белой розой за ухом, качал у КПП туго спеленутого в серые гетры чебурашку.
- Вы кто? - испугался молоденький призывник на вахте, увидав посторонних на территории военной части.
- Не ори, - задушевно проворковал Вейр, - порчу наведу.
- Кто вы?.. - севшим голосом повторил призывник.
- Роза Ламбьелева, - Вейр потряс чебурашкой. - С детьми.
- А почему он такой?.. - прошептал призывник, заглядывая в сверток. - На обезьянку похож...
- Потому что все мужики – гиббоны! Какие дети от них могут быть? Так, собрались, - сорганизовал призывника Вейр. - Нас тут целый табор, на концерт пригласили выступать, на восьмое марта. Открывай ворота!
- А почему вы внутри? - неуверенно спросил призывник.
- Потому что у настоящего мужчины роза сердца - всегда внутри, - вдохновенно произнес Вейр и махнул чебурашкой. - В этой части, я надеюсь, служат настоящие мужчины? Открывай, касатик, а то сейчас так погадаю, что никаких домашних посылок не хватит ручку позолотить!
- Ай, нэ-нэ, нэ-нэ!.. - толпа фигуристов с песнями и плясками двинулась за ворота.
- Рррота, на месте стой, ррраз-два! - раздался у них за спинами голос командира. - Куда намылились?! Всем – на уборку территории, зубными щетками!! А вас, Роза Ламбьелева, я попрошу остаться. С детьми. Потому что лично вы у нас уже внутри. Не скажу, правда, что в сердце... Но в печенках уже сидите!!!
***
- Джонни...
- Что?
- Как там ты?
- Нормально, - процедил из-за запертой двери гауптвахты Вейр. - Еще пару глав устава осталось, напамять.
- Джонни, - Жубер и Баттл поковырялись в замочной скважине, - Леша тебе тут «водка» передал, «Самогон» называется, для поддержания духа...
- А под дверь не пролезает, да? - мрачно отозвался Вейр, шелестя страницами.
- Нет, как же бутылку - под дверь? Трубочка не пролезает, в замочную скважину...
Вейр вздохнул и опять зашуршал уставом.
- Джонни, можно, мы тут ее выпьем, за твое освобождение?.. Кстати, у Жени готов новый план. Только тебя ждем!
- Да? Отлично! - за дверью с силой захлопнули том и чихнули.
- Это у меня - минимум?! - взвился Ягудин. - Если б ты не выкобенивался, я бы тебе уже давно мой минимум так показал, что ты бы сейчас на него не бэкал!
- Что бы ты давно ему показал?.. - протянул Жубер, повернулся к Вейру и, мстительно поглядывая на Ягудина, добавил. - Да там показывать нечего!
- Чтооо? - задохнулся Ягудин.
Фигуристы опустили ложки и вилки и с интересом прислушались к перепалке.
- Тише!.. - огляделся Плющенко и вдруг выключил фонарик.
- Что здесь происходит?! - неожиданно раздался гневный крик командира.
Фигуристы бросились в темноту. Плющенко рванулся к Вейру:
- Джо, в кусты!.
- Куда?.. - не понял в переполохе Вейр.
- Буш, буш!.. - Плющенко попытался уцепить Вейра за гимнастерку, но не успел.
В тот же миг луч мощного прожектора выхватил перепачканную землей фигуру Вейра с половником в руках.
- Тааак... - протянул командир. - Роза Ламбьелева, собственной персоной. И что мы тут делаем? Чебурашку хороним?
Стоящий в центре высвеченного прожектором круга Вейр покосился на куст, в котором укрылся Ягудин, и мрачно буркнул:
- Ищем месторождение стразов. Вы же звездочки у меня отобрали.
- А остальные где? - командир посмотрел по сторонам. - Где весь ваш цыганский табор, я спрашиваю?!!
Вейр перевел взгляд с кустов на половник и вздохнул:
- А остальные возложили кусты... ээ.. цветы чебурашке и давно уже спят в казарме. Отбой уже, вы что, не в курсе?!..
***
- Джо...
- Что?
- Ты там как?
После паузы из-за запертой двери гауптвахты раздался совершенно ровный голос Вейра:
- Нормально. Все ботинки командования уже блестят не хуже стразов на моих костюмах. Остались только пряжки. Если у тебя что-то под дверь не пролезает, читай и пей там сам, я разрешаю.
- Джо, у нас новый план.
- Слушай, - Вейр снова помолчал. - Может, вы уж там как-нибудь сами развлечетесь, без меня? Чего мне зря туда-сюда бегать, все равно на гауптвахту возвращаться.
- Джо... Писеев пообещал командованию, что я, когда побежду... победю... побе... Тю!..
- Когда станешь чемпионом... - подсказал из-за двери Вейр.
- Да. Тогда я буду говорить не «Эта победа – для любимой страны», а «Эта победа – для любимой армии». И Бородулин – тоже.
За запертой дверью хихикнули. Плющенко улыбнулся.
- Кстати, командование передавало привет всему табору, и лично - Розе Ламбьелевой. От всех печенок командного состава, - Плющенко повернул ключ в замке. - Выходи, давай, все уже в автобусе. Только тебя ждем!
Название: Показалка Автор: tacita_t Вид: фик Жанр: юмор Герои: Вейр, Такахаши, Пейринг: Юный Ветерок/Нежный Лепесток *gg* Рейтинг: R Отказ от прав: все герои полностью вымышлены, все сходства с реальными персонажами абсолютно случайны.
- Понимаешь, здесь я бы хотел в показалке сделать что-нибудь такое, японское, с национальным колоритом, чтобы выразить свою любовь и благодарность японским поклонникам. Вот в России я Юнону с Авосем катал для этого же. Понимаешь? - Вейр задумчиво посмотрел в потолок и неопределенно взмахнул рукой с зажатыми в пальцах палочками для суши.
- Понимаю. Ты обратился как раз по адресу, - заверил его Такахаши, прихлебывая сакэ. - У меня такой хореограф! Кенджи. Ой, сколькому я у него уже научился, не поверишь! И я вот уже набросал тебе примерное либретто, сейчас попробуем подобрать под него движения. - Такахаши разложил на столе листочек бумаги и потыкал в него своими палочками. - Вот оно.
- А я успею выучить новые движения в японском стиле? Времени-то всего ничего осталось, - заволновался Вейр, заинтересованно притягивая поближе листок.
- Не беспокойся, все продумано. Мы построим программу на мое либретто из твоих же движений! - торжествовал Такахаши. - Ну что, начнем?
Вейр с готовностью кивнул, быстренько дожевывая суши, и начал читать выданный листочек с либретто:
- «Юный ветерок...» Класс! - восхитился Вейр. - Какая японцы все-таки тонко чувствующая нация! Я буду в образе юного ветерка! Так, «Юный ветерок полюбил нежный лепесток сакуры...» Огоооо!!!.. Хо-хоооо!!!.. - Вейр игриво подмигнул Такахаши.
- Немного провокационности программе не помешает. Это будет как раз в твоем стиле, - важно покивал Такахаши. - А для ветерка ты сможешь из «Юноны и Авося» то движение взять, которым чайку изображал. Ну, руками там помашешь побольше, и хватит.
- Точно! - Вейр тоже удовлетворенно кивнул и продолжил чтение. - «И любовь была его настолько сильна, а стремление быть с любимым настолько непреодолимо...» Оооо, - постонал Вейр, не отрываясь от либретто, - «... что юный ветерок постоянно ласкал нежный лепесток сакуры, и днем, и ночью...», - Вейр довольно сверкнул глазами. - Ты – гений! Я просто вижу это! Вот тут я лягу в мостик и изображу нежный лепесток, ласкаемый юным ветерком!
- Нет, в мостик ты ляжешь чуть позже. На данном этапе ты пока еще ветерок.
- Ага. Тогда на данном этапе я пока еще помашу руками...
- И ногами! - вставил Такахаши.
- Ага, и ногами. И прыгну пару тройных акселей, и сделаю вращение. Ну, как-будто у меня башню от любви снесло и закружило в водовороте страсти.
- Так. «... и так затрепал его своей любовью, что нежный лепесток отвалился и упал с сакуры вниз...» - Вейр замер и вытаращился на Такахаши. - «Отвалился»?!..
- Это – интрига, - важно кивнул Такахаши. - Как же без нее в драматическом номере? Ты дальше, дальше читай.
Вейр потеребил либретто и настороженно глянул на Такахаши:
- Мда, «затрепал», «отвалился»...
- Но ты же не будешь это с катка декламировать. Ты будешь это танцевать.
- Я буду танцевать, как меня «затрепали» и я «отвалился»? Ты издеваешься? Это уже не драматизм, и даже не эротика получается. Это уже порнография получается.
- Да какая разница, какими словами это описано? И вообще, ты сам говорил, что времени мало, а я тоже торопился, мне некогда было в словесности извращаться. Меня как раз тогда Кенджи на тренировку вызванивал, когда я это писал. Читай!
- «... отвалился...»
- Дальше читай! - строго перебил Такахаши, заметив признаки возрождающегося сомнения на лице Вейра.
- «... и упал, и достался старому снегу...» Ты что?! - взвизгнул Вейр.
- А что? Интрига продолжается, драматизм нарастает, чего тебе еще надо? Самое оно! Что тебя смущает?
- Как я буду «старый снег» танцевать?!! - заорал Вейр, которому проехались по больному мозолю словом «старый», и смял либретто дрожащими пальцами.
- Да ты его и не будешь танцевать!! - тоже заорал в ответ Такахаши, неумолимо теряя фирменное национальное беспредельное спокойствие и пытаясь отобрать убиваемое на его глазах им же выстраданное либретто. - Ты будешь танцевать отвалившийся...
Вейр предельно напрягся.
- ... то есть, красиво опадающий нежнейший лепесток прекраснейшей сакуры в Японии! - на одном дыхании выдал поспешно исправившийся Такахаши и ловко выхватил многострадальное либретто из рук отвлекшегося на тираду Вейра. - Национальная экзотика, как ты и хотел! Вот как раз когда ты отвалишься...
Вейр дернулся, как от удара током.
- ... то есть, красиво опадешь! То есть, не ты, а лепесток! От большой любви, между прочим! Вот тогда в мостик и ляжешь, и даже два раза.
У Вейра отвисла челюсть.
- Сначала в один конец катка, а потом обратно во второй, - быстро заговаривал Вейра Такахаши, наглядно показывая руками и ногами, насколько позволял стол в суши-баре, куда и как нужно будет ехать враскорячку.
- Потому что лепесток – нежнейший, легчайший и отваливается... Опадает!!! - нервно исправился Такахаши. - Опадает медленно. И красиво. И это самое "красиво" длится очень долго! Кстати, пора и о костюмах подумать, - Такахаши предпринял хитрый маневр, призванный отвлечь Вейра от набирающей все более опасные обороты очень нежелательной дискуссии. - У меня есть для тебя шикарный японский веер, как раз для образа юного ветерка! Ты будешь размахивать веером по всему катку, устраивая сквозняк на стадионе. Да зрители эту экспрессию шкурой почувствуют, даже под куртками!
- И у меня есть бело-коричневое кимоно... - подозрительно меланхолично сообщил Вейр.
- Прекрасно! - Такахаши не расслаблялся.
- Но это вряд ли подойдет... - так же меланхолично продолжил Вейр.
- Подойдет-подойдет! - Такахаши, как мог, пытался сконцентрировать беседу в безопасном направлении. - Почему же не подойдет?
- А потому что образ козла в твоем либретто окажется несколько неполиткорректным, - неожиданно рыкнул Вейр, выдрал из рук немного утратившего бдительность Такахаши либретто и ткнул пальцем в один из абзацев. - Где ты видел козла в кимоно, пусть даже и в Японии?!! Нет, я, конечно, видел, было дело, это когда мы как-то на шоу к вам приезжали, там многие из наших в кимоно были, но я же не могу на это так явно намекать!!
- Где?! - глаза Такахаши округлились и максимально приблизились к европейскому стандарту. - Где у меня козел?!
- Ну как же, вот тут вот: «И юный ветерок от горя исчез...» Как я исчезну на... - Вейр сверился с либретто, - на три секунды с катка во время проката?!! Куда?!!! Разве что козлом за бортик сигать!!!
- Отличная идея! - просиял Такахаши. - А я-то все не мог придумать, что тут сделать! Значит так. Ты в нужный момент, это когда юный ветерок по сюжету исчезает, вышвыриваешь веер за бортик, символизируя улет ветерка...
- Улет... - пробормотал Вейр.
- Но! - увлеченно продолжал креативить Такахаши. - Поближе к калитке, где выходят на лед, травмы из-за сигания через бортик нам не нужны, правда же? - Такахаши строго посмотрел на Вейра. - Я себе, как постановщик номера, этого не прощу, так и знай! В данном моменте пожертвуем образностью, так уж и быть. Выскочишь через калитку, и не спорь! И таким образом, у тебя как раз есть три секунды, чтобы «исчезнуть», то есть выбраться за бортик, забрать веер и вернуться обратно...
- Полный улет...
- ... обратно, когда начнется следующая музыкальная тема «Но юный ветерок не смог нести бремя своей любви один. И он вернулся за любимым...» Вот ты и вернешься. С веером. Слушай, это будет переворот в ФК. Да Кенджи никогда до такого не додумается! - ликовал Такахаши.
Вейр мрачно смотрел на него:
- Да уж, Кенджи не додумается, это точно. Изображать скачущего козла в кимоно посреди облетающей сакуры... Это креатив, конечно.
Такахаши вздохнул, прекрасно понимая, что вейровское упрямство не переупрямишь, и попытался найти выход:
- Не козла. Это второстепенный персонаж, самурайский конь. Ну представь! Японская весна приходит и вынуждает пылкого японского коня искать пылкую японскую кобылицу. Это же параллельная тема любви, которая подчеркивает основную – любовь юного ветерка и нежного лепестка сакуры! Кстати, пока не забыл: когда будешь выпрыгивать с катка и запрыгивать обратно – радостно заржешь, как конь. Ну ты же умеешь ржать, сам эту тему доработаешь, я в тебя верю. Тем более, что и для коня на три секунды мы запросто наскребем движений из твоей программы «Король шахмат». Там, где ты на Капе валишься на ровном месте. Вот и вывалишься красиво за бортик. Главное - ржи! Ну, как тогда после того проката.
- Где валюсь, говоришь... Тогда, может, я лучше буду пылкой японской кобылицей? Пылкий конь тогда из меня плохо же получился.
- Нет. Кобылицы, они стоят и ждут, пока конь наржется и заметит их. А как же ты веер из-за бортика достанешь, если ты будешь в
- Нет. Кобылицы, они стоят и ждут, пока конь наржется и заметит их. А как же ты веер из-за бортика достанешь, если ты будешь в образе кобылицы? Ну сам подумай! Кстати, касательно костюма... - глубоко задумался Такахаши, одновременно еще и прикидывая, дискантом или басом должен согласно образу ржать вываливающийся за бортик катка раззадоренный наступлением японской весны призывающий японскую кобылицу японский конь. - Думаю, надо все, как у тебя обычно: справа – костюм символизирует юный ветерок, и веер в руке, слева – изображает нежный лепесток сакуры, безвременно покинувший нас из-за несчастной любви.
- А «японская весна» каким образом будет отображена в моем костюме?
- Где «японская весна»? Какая весна? - тряхнул головой Такахаши в попытке выбраться из глубокого креативного транса.
Вейр демонстративно перевернул листок с либретто обратной стороной:
- «Ветерок долго-долго искал своего любимого среди многих цветов сакуры, обрывая их, нежных и слабых, трепещущих перед ним, жестокий в своей боли и тоске, но так больше никогда и не нашел его, своего единственного. Так наступила в Японии весна». Вооот. А у меня в костюме где апофеоз действия будет отображаться?
- Я б тебе сказал где, но ты же сам изначально против порнографии в этом номере был, - процедил Такахаши. - У тебя апофеоз действия всегда отображается в момент подъезда тылом к трибунам, где твои Ангелы сидят. Они потом повально покурить выходят. Но ты ж не будешь в этом месте костюма весну изображать.
- Я б тебе тоже сказал кое-что, - сквозь зубы парировал Вейр, - но нет нужды. Достаточно того, что тебя официально объявят постановщиком этого моего номера. И не раз. Ой! - вдруг встрепенулся он.
- Что?
- Я знаю, где весна будет!
- Где?
- На груди!! Я сделаю такую же отстегивающуюся тряпочку, как в «Аве Мария», и в нужный момент она распахнется...
- ... и откроется голая грудь, а на ней татуировка японского иероглифа, обозначающего приход весны!.. - восхищенно подхватил Такахаши. - Такая огромная, выразительная, от самой шеи и аж до пупа, чтоб на последних рядах трибун было видно! Отпад!! Молодец!!!
Вейр поперхнулся:
- Вообще-то, как раз о татуировке я и не думал... - он настороженно глянул на Такахаши. - А давай мы ее на костюме нарисуем, а не на мне, а? А за это я весну изображать буду на груди, а не на... И черт с ними, с Ангелами. А?..
- Ну ладно, давай на костюме, - с сожалением согласился Такахаши и спохватился, - а за это ты меня постановщиком объявлять не будешь, ладЫ? - Такахаши поднял свое сакэ.
- ЛадЫ! - Вейр поднял свое сакэ и незаметно вздохнул, глядя в либретто. - Лады.
Юмористические рассказы. И просто смешное))
а мне про Новый Год понравилось) а особенно:
"Вейр (мрачно из мешка):
Если хоть один вернется, всем придет большой пиздец..."
Примечания автора: Пресс-конференция мужчин перед короткой программой ЧМ2008
Журналист 1 (Жуберу): Бриан, как вы оцениваете расклад сил на предстоящем турнире?
Жубер: На этом чемпионате мира есть только два претендента на золото – я и Ламбьель.
Журналист 1: А остальные?
Жубер: А остальные меня не интересуют.
Журналист 1: Почему?
Жубер: Потому что теперь я борюсь только с собой.
Журналист 1: А с Ламбьелем?
Жубер: И с Ламбьелем.
Журналист 1: А остальные?
Жубер: А остальные меня не интересуют.
Журналист 1: И Ламбьель?
Жубер: И Ламбьель.
Журналист 2 (Ламбьелю): Стефан, вы будете прыгать тройной аксель?
Ламбьель: Это я решу во время прихода.
Журналист 2: Прихода?!
Ламбьель: Извиняюсь, захода.
Журналист 3: А квады будут?
Ламбьель: Это решит мой тренер после тройного акселя.
Журналист 3: Каким образом?
Ламбьель: Покажет четыре пальца.
Журналист 3: А что показывает тренер в случае неисполнения квада?
Ламбьель: Один палец.
Жубер: У меня точно будут квады. Три.
Журналист 2: Уау! Целых три? Как на Cup of Russia?
Жубер: На Cup of Russia?
Журналист 2: Ну да… Вы тогда прыгнули три квада.
Жубер: Нихрена себе…
Вейр (скромно): И у меня будет квад.
Журналист 1: На тренировке?
Вейр (загадочно): Нет.
Журналист 1: В короткой?
Вейр (загадочно): Нет.
Журналист 1: В произвольной?
Вейр: Нет, млять, на показательных.
Журналист 3: Вы будете катать в короткой Юнону и Авось?
Вейр: Нет, только Юнону.
Журналист 3 (растерянно): А Авось?
Вейр: Авось с квадом будет в произвольной.
Журналист 2: А почему снялся Лайсачек?
Вейр: А с какой стати вы об этом спрашиваете меня?
Журналист 2: Ну… Как члена сборной.
Вейр (кокетливо): Вы мне льстите.
Журналист 1 (Такахаши): Вас считают одним из основных претендентов на золото. Что вы думаете?
Такахаши: Я думаю, что меня считают одним из основных претендентов на золото.
Журналист 2 (злорадно): А вот Жубер так не считает.
Такахаши (кланяясь Вейру): Мне очень жаль.
Журналист 2: Это не Жубер…
Такахаши (смущенно): Извините... (кланяется Ламбьелю)
Журналист 2 (подозрительно): Вы их что, не различаете?
Такахаши (смущенно): Только по костюмам…
Журналист 3: Вы недавно побили рекорд Плющенко. Кто первым вас поздравил?
Такахаши: Ягудин…
Журналист 1 (Вернеру): Вы теперь чемпион Европы.
Вернер (подмигивая Жуберу): Ага.
Журналист 1 (проницательно): А почему вы подмигнули Жуберу? Вы хотели этим напомнить Бриану, что отобрали его европейский титул и теперь рассчитываете отобрать и второй титул, став чемпионом мира?
Вернер (подмигивая журналисту): Нет, у меня нервный тик.
Журналист 2 (Баттлу): Вы все время улыбаетесь. Это означает вашу уверенность в себе?
Баттл (улыбаясь): А?
Журналист 2 (откашлявшись): Ваша улыбка означает уверенность в своих силах?
Баттл (улыбаясь): А, нет…
Журналист 2: А чего улыбаетесь?
Баттл (улыбаясь): Просто…
Журналист 2: Вы рассчитываете стать чемпионом мира?
Баттл (улыбаясь): А?
Журналист 2 (откашлявшись): Вы рассчитываете стать чемпионом мира?
Баттл (улыбаясь): А, нет…
Журналист 2: Почему?
Баттл (улыбаясь): Да у меня программа несложная.
Журналист 2: А почему вы поставили несложную программу?
Баттл (улыбаясь): Чтобы не упасть.
Журналист 2: Гениально…
Весенний призыв
Вейр сидел в гостиничном номере в печальной задумчивости и пристально разглядывал себя в зеркало. Ближайшим летом, буквально через пару-тройку месяцев, ему исполнится уже 25 лет. Кошмар... «Старею на глазах, - тягостно вздохнул Вейр. - А через год и 26 стукнет, ужас!.. Это же уже практически дед!» Поохав еще немного, он намазался кремом от морщин и улегся в кровать, твердо помня, что лучшее средство для поддержания молодости, свежести и красоты – это сон.
В три часа ночи Вейра разбудил настойчивый писк мобильника. Кто-то беспрерывно слал сообщения. Вейр нехотя открыл один глаз и одно смс. «Не спишь?» - вопрошал в нем Лайсачек. Другие десять были такие же точно. «Блин, Эван... Ну обменивались мы с тобой накануне Нэшнлз смсками, так что, ты теперь перед каждым своим прокатом мне их слать собираешься?» - пробормотал Вейр и раздраженно потыкал в кнопочки: «Теперь – нет». Незамедлительно раздался звонок.
- Ну? - буркнул в мобильник Вейр. - Ты знаешь, который час?
- Тушью не красься! - проигнорировал его вопрос Лайсачек. - Лучше через год, когда станешь дедом. Тогда, наверное, тебе все можно будет, потому что будет уже все равно.
- Типун тебе на язык! - разозлился Вейр, тут же припомнив свои вечерние невеселые размышления. - Может, когда я стану дедом, мне и можно будет все, но уже не нужно! И дедом через год я становиться не собираюсь!
- Как не собираешься? - удивились в трубке. - Все собираются, а ты нет?
- А вот так, просто! Но ты, если хочешь, можешь становиться дедом и через год. И все остальные, кто собирается, тоже. Иди проспись, идиот, и дай поспать другим!
- Ну смотри, я тебя предупредил... Истерик!! - выпалил Лайсачек и быстро отключился.
Вейр бахнул трубку на прикроватную тумбочку, закутался в одеяло и уснул.
Через час мобильник снова ожил. Вейр со стоном высунулся из-под одеяла:
- Алло...
- Джонни, я вот подумал... Помаду и крем от морщин тебе бы не надо пока, а?...И ту маечку, розовую, с глубоким вырезом, тоже... Извини, конечно, что я ночью звоню... Но ты все это уж лучше потом, когда дедом станешь... Тогда, наверное, будет уже все равно...
- Стеф, - Вейр помолчал. - Ну ладно - Эван, но от тебя я такого не ожидал!
- Что, Эван тебе уже звонил? - почему-то обрадовался Ламбьель. - Ну тогда хорошо, спокойной ночи!
Вейр в сердцах отшвырнул мобильник, подумав, опустился на пол, пошарил в темноте по ковру, нашел трубку и швырнул ее опять, но уже на тумбочку. Потом засунул голову под подушку и уснул.
Через час его разбудила громкая трель. Не открывая глаз, Вейр с трудом нашарил на тумбочке беснующийся мобильник:
- И?.. Кто теперь?..
- Джонни, мне жаль, что я разбудил тебя, но это очень важно! Ты бы пока свою фиолетовую сумку припрятал в шкафчик, и чебурашек тоже, а...
- Конечно, Джеффри!! - заорал Вейр, швыряя подушкой в стенку. - Обязательно!! А достану через год, когда стану дедом!! И трусы от Кельвина Кляйна тоже заодно запрячу!! Зато через год буду гламурным дедом в трусах и маразме, с черепашкой... блин, с чебурашкой в торбе!!
- А, так тебе, наверное, Стеф уже звонил, - обрадовался Баттл. - Ну, вот и хорошо. Спокойной ночи, Джонни!
- И тебе - спокойной!!! И Стефу!!! И – Эвану!!!- провопил в трубку Вейр и швырнул ее вслед за подушкой. - Да что же это такое! С таким недосыпанием я стану дедом еще раньше, чем через год!
Накрывшись с головой одеялом, Вейр поворочался какое-то время и уснул.
Через час из угла заголосил репрессированный мобильник. Вейр вскочил, потряс туманной головой и ошарашенно уставился на надрывающуюся трубку.
- Послушай, Джо. Ты извини, что я посреди ночи...
Вейр глянул дикими глазами на будильник.
- Ночи?! - пр
- Ну прости, прости, - примирительно сказал из трубки Плющенко. - Эх, выспишься теперь только через годик, когда станешь уже дедом...
Вейр сдавленно вдохнул, мобильник жалобно скрипнул в сжавшихся пальцах.
- Ты мне звонишь в шесть утра, чтобы сообщить, когда именно я уже стану дедом?..
- Нет, ну что ты. Это ты и сам знаешь.
Вейр скрипнул зубами. Плющенко же спокойно продолжал из трубки:
- Я по делу. Ты это... Гетры те свои... Домашние которые... И корсет... Этот, бархатный... Ну, который из последнего твоего костюма... Не надо их пока... Через год, когда уже дедом станешь...
Вейр обессиленно рухнул на кровать.
- Да, я знаю, тогда мне можно будет все, потому что, скорее всего, будет уже все равно... Ребята, - устало прошептал он в трубку, - ваша шутка слишком затянулась. Все, я – спать. Увидимся.
Вейр отключил телефон и со стоном откинулся на подушки. Мобильник выпал из разжавшихся пальцев.
Через час Вейра разбудил очередной звонок. Но на этот раз – в дверь. С закрытыми глазами Вейр сполз с кровати и, натыкаясь на все углы, на ощупь побрел открывать. На пороге стояли двое в военной форме.
- Вы к кому? - сонно поинтересовался Вейр у ранних гостей.
- Вы - Джонни Вейр?
- Я - Вейр... - согласился Вейр и, зевнув, добавил, - и Джонни - тоже я... Оба – я...
Военные переглянулись.
- Тогда мы – к вам. Обоим, - хмыкнул первый.
- А зачем вы нам? - потер глаза Вейр и старательно попытался удержать их открытыми.
- Это вы – нам, - строго сказал второй военный. - У нас - весенний призыв.
- С ума сойти... - Вейр прислонился к косяку, стараясь не уснуть прямо у открытой двери и стоя. - И почему, как только у кого-то случается весенний позыв, все сразу ко мне прутся? Я что, выгляжу таким легко призываемым? - Вейр придержал закрывающиеся веки пальцами.
- Вы не поняли, - начал первый военный.
- Оба, - иронично вставил второй.
- Да, - со смешком согласился первый, - оба. У нас – весенний призыв!
- Да какая нам разница, что там у вас. Тоже у обоих. Вас же, кажется, здесь двое, да? - Вейр с трудом сконцентрировал мутный взгляд на визитерах. - Вот и призывайте друг друга, а я в групповухе не участвую. Да мне тренер вообще запретила отвечать на всякие призывы, особенно весенние, и особенно – во время соревнований. Так что, идите, ребята, - Вейр приобнял косяк и закрыл глаза.
- Нас ваши соревнования не касаются, - строго сказал первый военный. - У нас – призыв. Вот станете через годик дедом, потом – дембелем, а тогда...
- Чтооо?!.. - выдохнул Вейр, мгновенно проснувшись. - Мало того, что врываются спозаранку с непристойными весенними призывами, так еще и рассказывают мне, что я через год стану дедом, а потом – дебилом! Да кто вы такие, чтобы я в семь утра выслушивал от вас, котов мартовских с позывами, что через пару лет я стану старым маразматиком?!!
Вейр попытался захлопнуть дверь.
- Гражданин Вейр, не хулиганьте! - военные решительно придержали дверь. - Не то мы сейчас к вам с милиционерами вернемся и наручники наденем!
- Видал я в гробу ваши наручники! Фиг я вас тогда вообще пущу такой толпенью, насильники хреновы! - в конец разозлился Вейр. - С наручниками они придут, ах, скажите пожалуйста! Извращенцы!!
И Вейр с размаху наступил на ногу ближайшему визитеру. Тот охнул.
- Скажи спасибо, что у меня тапочки не на шпильках, урод! Кстати, тапочки... - Вейр быстро стащил тапочек и шлепнул им по лбу второго визитера. - Проваливайте! Оба!
- Так, заканчиваем эту волынку, нас уже все ждут внизу, - распорядился первый военный, - пакуем его!
Второй согласно кивнул и выхватил у Вейра тапочек. Вейр развернулся и с криками «Хэлп ми! На помощь!.. О секур! Аюто! Хильфе!.. Атааас!!!» бросился в номер, к многострадальному мобильнику, споткнулся о ковер и упал.
Первое, что увидел в заполненном фигуристами автобусе высунувшийся из ковра Вейр, были круглые, как у мыши, удивленные глаза Лайсачека.
- Чего уставился? - мрачно спросил Вейр.
- Джонни, ты, конечно, как всегда поступил по-своему, никого не послушался, - Лайсачек кивнул на набитую до отказа фиолетовую сумку, из которой свешивался серый гетр с зацепившимся тюбиком крема, торчало белое чебурашечье ухо с накрученным на нем логотипом Кляйна и еще кусочек чего-то розового, - но ковер-то тебе зачем в армии?
- В армии?!!!.. Ах, в ааармии... Для уюта, для чего же еще. Вы же сами говорили, что деду можно все!
- Фууу, как в казарме, - скривился Вейр, оглядывая стройные ряды железных двухэтажных кроватей с торчащими на них, как по струнке, подушками уголками строго в потолок.
- Я - сверху! - быстро сориентировался Ягудин.
- Почему это вдруг? - возмутился Жубер. - Нет уж, как всегда, по-очереди!
- Да тише ты! - прошипел покрасневший Ягудин.
Фигуристы захихикали.
- Вот как... - подавил улыбку Плющенко и повернулся к Вейру. - Джо, это и есть казарма.
- Какой ужас... - Вейр бросился к запертой двери и заколотил в нее руками и ногами. - Выпустите меня, волкИ позорные!!.. Или хотя бы ковер постелите... - всхлипнул он и уселся под дверью, прислонившись к ней спиной.
Фигуристы заметно занервничали и сбились в кучку.
- Так, - объявил Плющенко, - только без паники! Стелим ковер и решаем, как будем косить.
- Аа!.. - тут же раздался от двери вскрик Вейра.
- Что такое? - посмотрел по сторонам Плющенко. - Тараканы?!
- Нет, - прошептал Вейр, кивая в угол, - не тараканы... Пробер уже косит. Левым глазом...
Фигуристы дружно повернулись к Проберу:
-Ааа!!!
- Лучше бы тараканы, - решил Плющенко, задумчиво поглядывая на вздрагивающего Вейра. - Быстро стелим ковер. Очень быстро!
Фигуристы развернули ковер, расселись по казарме, кто где, и сосредоточились.
- Ну, какие будут идеи? С чем можно откосить от армии? - начал совещание Плющенко.
- Я скажу, что я – пацифист! - решительно заявил Вейр.
- После оттоптанных армейских ног и тапочка?.. - засомневался Лайсачек.
- Нет, не поверят, - согласился Плющенко. - Думаем.
- Возможно, что-то инфекционное? Извини, Джонни, конечно... - неуверенно начал Такахаши, все еще с опаской посматривая на Пробера. - Куриный грипп, например...
Козука покачал головой:
- Могут быть проблемы.
- Кооо-ко-ко-ко-ко-ко!.. Апчхи!!.. Кха-кха! - тут же раздалось из угла.
- У него, похоже, проблем не будет... - медленно произнес Плющенко, глядя на Пробера. - Ладно. Идем дальше. Что еще можно придумать?
- Энурез! - радостно вспомнил лежащий на верхней койке Ягудин.
Все сочувственно посмотрели на Жубера, сидящего на нижней. Жубер покраснел и быстро перебрался на ковер. В углу зажурчало.
- Боже, мой ковер... Албан!.. - простонал Вейр.
Жубер подхватился и пересел обратно. Ягудин приветливо помахал ему рукой.
- Инфекционное... - задумался Ламбьель. - Дизентерия?..
- А что это? - насторожился Вейр.
- Понос.
- Нет!!! - Вейр попытался скатать ковер.
- Сотрясение мозга, - предложил Баттл и спохватился, - Албан, не надо!
Жубер вздохнул и погасил вспыхнувший было блеск в глазах.
- Пляска Святого Витта! - припомнил Проберу ковер Вейр и подмигнул Жуберу.
- Отлично! - подмигнул Вейру оживший Жубер. - В последней стадии!
- Прекратите! - выдавил Плющенко сквозь похрюкивания. - Незачем так над человеком издеваться!
- Кто бы говорил, - недовольно буркнул Жубер и кивнул Вейру. - Еще!
- Болезнь Дауна, осложненная ДЦП! - вынес приговор Вейр.
Жубер зааплодировал и радостно уставился на Пробера.
- Джо!!
- Что?!
- В армии наверняка найдется химчистка, а развлекаться нам некогда! Твои предложения? - закашлялся Плющенко, с усилием отводя взгляд от Пробера.
- Ну... - Вейр задумался. - Возможно, косолапие...
Жубер согнулся пополам.
- Плоскостопие, - просипел Плющенко.
Фигуристы притихли и с ужасом посмотрели на Пробера. Вейр захрипел.
- Тоже неплохо, - сдавленно резюмировал Плющенко, обмахивая Вейра ушастым чебурашкой. - Еще варианты будут?
Тут дверь распахнулась, и в казарму вошли трое в военной форме. Двое уже знакомых фигуристам и один постарше, видимо, командир.
-Рота, подъем! Стройся!
- Ааа!!!..
- Что это?!.. - хрипло спросил командир и ткнул пальцем в Пробера.
Двое младших судорожно зашелестели дрожащими пальцами в бумагах.
- Один из чемпионов Франции... - сипло доложил первый и неуверенно посмотрел на Пробера.
- А другой чемпион – такой же?..
Жубер покраснел. Вейр хихикнул.
- Разговорчики в строю! - рыкнул слегка оправившийся командир и повернулся к подчиненным. - Куда вы смотрели, болваны?! Кого вы призвали?! Да он сейчас издохнет в муках, у нас на глазах! Что мы потом будем делать с изуродованным трупом?! Опять волна поднимется, что в нашей армии – дедовщина! Гоните его отсюда в ж... в шею!!
Фигуристы проводили ковыляющего из казармы подкудахтывающего Пробера уважительными взглядами. В шеренге послышалось журчание.
- Боже, Леша, мой ковер... - простонал Вейр.
- Остальные – ррравняйсь! Смрррно! Напррра-во! И - на пятикилометровую пробежку в полном обмундировании марррш!!.. А ты – не ссы! - повернулся командир к Ягудину. - Сделаем из тебя настоящего мужика!
Фигуристы с завистью посмотрели на Жубера. Жубер довольно покраснел.
- В полном, так в полном... - вздохнул Вейр и потянул из фиолетовой сумки серый гетр с зацепившимся за него кремом.
- Джо!!
- Что?!..
- Это ужасно... - Вейр стащил противогаз, рухнул на койку и промокнул взмокший лоб бумажной салфеткой. - Сколько, говорите, это будет длиться?
- Два года, - Плющенко обессиленно свесил руку с верхней койки. - У тебя еще салфетки остались?
- Два года я так не выдержу. Надо что-то делать, - Вейр вложил ему в ладонь пакетик и стал рассматривать противогаз. - Ой, мама, страх какой... Я в нем выгляжу еще хуже, чем Пробер – без...
- А Проберу сейчас, наверное, хорошо, - протянул с верхней койки Ягудин. - Может, еще раз энурез попробовать? Или дизентерию?
- Я тебе попробую! - стукнул ногой в ягудинскую койку со своей нижней Жубер.
- Тогда остается только одно – побег, - решил Плющенко.
- Я больше не могу бегать, - Вейр со стоном вытянулся на койке.
- А ну-ка, повтори, - с интересом свесился со своей Ягудин.
- Зачем? Ну, я больше не могу... - начал Вейр.
- Нет, стон повтори!
Жубер снова пнул верхнюю койку. Вейр хихикнул и застонал на все лады:
- Ой, на Чемпионат мира не пустииилиии, ой, хочу быть модельееерооом, ой, у моей собачки несварение желууудкааа... Или дизентерия?.. Дизентерииияааа!!..
- Тьфу! - Ягудин развернулся в другую сторону.
Жубер хохотнул и подмигнул Вейру.
Вейр подмигнуть в ответ не успел, потому что в казарму ворвались двое знакомых фигуристам военных.
- Рядовой Вейр, смирно!
- Ну, что еще?..- Вейр нехотя поднялся с койки.
- Не «что еще», а «так точно»!
- Что так точно?
- Точно, что это именно вы посрезали все звездочки с погонов командного состава части?!
- Ну, я... А что? Да мы вообще – не пловцы!!!
- Лед – это одно из состояний воды, как говорит наш прапорщик! - отрезал первый военный. - Поэтому ваша рота вполне можете стать командой нашей военной части по плаванию, раз у нас катка нет, не зима сейчас, небось!!
- Да? - скептично прищурился Вейр. - И тренироваться в соседней речке?
- Чем это вам наша речка не подходит? - возмутился второй военный. - Почему вы в ней тренироваться не можете?
- В марте? Это Леша может все, а я мерзну!
- Значит, гребите быстрее, согреетесь. И вам специально выдали теплые длинные трусы!
- Кстати, о трусах. Мало того, что я должен плавать в водорослях, позориться в этих жутких трусах аляповатого защитного цвета, так еще и без блесток? Да за кого вы меня принимаете?!
- Вы нашили полковничьи и маршальские звезды на свои трусы?... - опешили военные.
- Да, - с вызовом ответил Вейр. - А что? Между прочим, не только на свои!
Ламбьель вжался в койку.
- И с чего такой шум поднимать? - пожал плечами Вейр. - Они же начищены и блестят, все по уставу.
- Рядовой Вейр, сдайте трусы! - скомандовал первый военный.
Ягудин быстро повернулся обратно. Вейр томно посмотрел Ягудину в глаза и потеребил пряжку ремня.
- Что, прямо сейчас начинать сдавать?.. - облизал он губы, поглядывая на Ягудина.
Фигуристы притихли. Ягудин максимально вытянул шею со своей койки. Плющенко напрягся.
- Незамедлительно!
- Хорошо... - покорно вздохнул Вейр и медленно провел указательным пальцем под поясом камуфляжных штанов.
Фигуристы ошалело замерли. Ягудин сглотнул.
- Не «хорошо», а «слушаюсь»! - рявкнул второй военный.
- Слушаюсь... - тихо выдохнул Вейр и опустил ресницы.
- Чччерт... - катастрофически свесившийся Ягудин в последний момент ухватился за железную спинку своей койки.
- Джо!!.. - раздалось шипение с койки над Вейром.
- Что?!
- Не надо... - одними губами прошелестел Плющенко.
- Да пусть забирают, я такой фасон не ношу, - повернувшись спиной к Ягудину, Вейр не спеша нагнулся и вытащил расшитые блестящими звездочками трусы из-под подушки.
- Тьфу! - Ягудин сердито отвернулся.
Фигуристы с облегчением вздохнули.
Вейр помахал военным защитными трусами:
***
- Джонни...
- Что?
- Как ты там?
- Нормально, - пробурчал из-за запертой двери Вейр. - Еще пять с половиной погонов осталось.
- Джонни, - Лайсачек и Ламбьель пошуршали под дверью, - Джеффри и Дайске вот тебе журнал достали, «Вог», для поддержания духа, но под дверь не пролезает...
- Кто, Джеффри? Или Дайске? - фыркнул Вейр. - А Джеффри не надо было из любителей уходить, везде бы пролез. И зачем мне на гауптвахте «Вог»? Я что, буду звездочки на погоны по последним тенденциям высокой моды нашивать?
- Джонни, Женя велел передать, что план побега уже разработан, только тебя ждем, держись!
- Разработан?! Тааак... - за дверью раздался звук вспарываемых ниток. - Так. Передайте Жене, что я буду готов через полчаса!
***
Замотанный в тарасовский платок Вейр, с ламбьелевской белой розой за ухом, качал у КПП туго спеленутого в серые гетры чебурашку.
- Вы кто? - испугался молоденький призывник на вахте, увидав посторонних на территории военной части.
- Не ори, - задушевно проворковал Вейр, - порчу наведу.
- Кто вы?.. - севшим голосом повторил призывник.
- Роза Ламбьелева, - Вейр потряс чебурашкой. - С детьми.
- А почему он такой?.. - прошептал призывник, заглядывая в сверток. - На обезьянку похож...
- Потому что все мужики – гиббоны! Какие дети от них могут быть? Так, собрались, - сорганизовал призывника Вейр. - Нас тут целый табор, на концерт пригласили выступать, на восьмое марта. Открывай ворота!
- А почему вы внутри? - неуверенно спросил призывник.
- Потому что у настоящего мужчины роза сердца - всегда внутри, - вдохновенно произнес Вейр и махнул чебурашкой. - В этой части, я надеюсь, служат настоящие мужчины? Открывай, касатик, а то сейчас так погадаю, что никаких домашних посылок не хватит ручку позолотить!
- Ай, нэ-нэ, нэ-нэ!.. - толпа фигуристов с песнями и плясками двинулась за ворота.
- Рррота, на месте стой, ррраз-два! - раздался у них за спинами голос командира. - Куда намылились?! Всем – на уборку территории, зубными щетками!! А вас, Роза Ламбьелева, я попрошу остаться. С детьми. Потому что лично вы у нас уже внутри. Не скажу, правда, что в сердце... Но в печенках уже сидите!!!
***
- Джонни...
- Что?
- Как там ты?
- Нормально, - процедил из-за запертой двери гауптвахты Вейр. - Еще пару глав устава осталось, напамять.
- Джонни, - Жубер и Баттл поковырялись в замочной скважине, - Леша тебе тут «водка» передал, «Самогон» называется, для поддержания духа...
- А под дверь не пролезает, да? - мрачно отозвался Вейр, шелестя страницами.
- Нет, как же бутылку - под дверь? Трубочка не пролезает, в замочную скважину...
Вейр вздохнул и опять зашуршал уставом.
- Джонни, можно, мы тут ее выпьем, за твое освобождение?.. Кстати, у Жени готов новый план. Только тебя ждем!
- Да? Отлично! - за дверью с силой захлопнули том и чихнули.
- О, и за твое здоровье!
***
- Копайте, копайте быстрее! - шепотом подбадривал фигуристов Плющенко, подсвечивая маленьким фонариком.
- Да как быстрее, если тут под забором одни корни, кусты кругом, - пыхтел Ягудин, яростно ковыряя землю ложкой.
- «А я теряю кооорниии...» - пропел Вейр, отгребая половником выкопанное.
- Где? - утирая пот со лба, заглянул в половник Ягудин. - А ну-ка, Жень, посвети сюда, Джонни что-то потерял. Опять, небось, стразик, да? - гоготнул он.
- «И улетаю в нееебооо...» Что?.. - переспросил увлеченный копанием Вейр.
- Тьфу, - Ягудин продолжил рытье. - Дезориентатор!
- Ну и что! - возмутился Вейр. - Нет, вы это слышали? Не та у меня ориентация! А сам-то ты кто? Би, как минимум!
- Да тише вы! - прошипел Плющенко.
- Что бы ты давно ему показал?.. - протянул Жубер, повернулся к Вейру и, мстительно поглядывая на Ягудина, добавил. - Да там показывать нечего!
- Чтооо? - задохнулся Ягудин.
Фигуристы опустили ложки и вилки и с интересом прислушались к перепалке.
- Тише!.. - огляделся Плющенко и вдруг выключил фонарик.
- Что здесь происходит?! - неожиданно раздался гневный крик командира.
Фигуристы бросились в темноту. Плющенко рванулся к Вейру:
- Джо, в кусты!.
- Куда?.. - не понял в переполохе Вейр.
- Буш, буш!.. - Плющенко попытался уцепить Вейра за гимнастерку, но не успел.
В тот же миг луч мощного прожектора выхватил перепачканную землей фигуру Вейра с половником в руках.
- Тааак... - протянул командир. - Роза Ламбьелева, собственной персоной. И что мы тут делаем? Чебурашку хороним?
Стоящий в центре высвеченного прожектором круга Вейр покосился на куст, в котором укрылся Ягудин, и мрачно буркнул:
- Ищем месторождение стразов. Вы же звездочки у меня отобрали.
- А остальные где? - командир посмотрел по сторонам. - Где весь ваш цыганский табор, я спрашиваю?!!
Вейр перевел взгляд с кустов на половник и вздохнул:
- А остальные возложили кусты... ээ.. цветы чебурашке и давно уже спят в казарме. Отбой уже, вы что, не в курсе?!..
***
- Джо...
- Что?
- Ты там как?
После паузы из-за запертой двери гауптвахты раздался совершенно ровный голос Вейра:
- Нормально. Все ботинки командования уже блестят не хуже стразов на моих костюмах. Остались только пряжки. Если у тебя что-то под дверь не пролезает, читай и пей там сам, я разрешаю.
- Джо, у нас новый план.
- Слушай, - Вейр снова помолчал. - Может, вы уж там как-нибудь сами развлечетесь, без меня? Чего мне зря туда-сюда бегать, все равно на гауптвахту возвращаться.
- Джо... Писеев пообещал командованию, что я, когда побежду... победю... побе... Тю!..
- Когда станешь чемпионом... - подсказал из-за двери Вейр.
- Да. Тогда я буду говорить не «Эта победа – для любимой страны», а «Эта победа – для любимой армии». И Бородулин – тоже.
За запертой дверью хихикнули. Плющенко улыбнулся.
- Кстати, командование передавало привет всему табору, и лично - Розе Ламбьелевой. От всех печенок командного состава, - Плющенко повернул ключ в замке. - Выходи, давай, все уже в автобусе. Только тебя ждем!
Автор: tacita_t
Вид: фик
Жанр: юмор
Герои: Вейр, Такахаши,
Пейринг: Юный Ветерок/Нежный Лепесток *gg*
Рейтинг: R
Отказ от прав: все герои полностью вымышлены, все сходства с реальными персонажами абсолютно случайны.
- Понимаешь, здесь я бы хотел в показалке сделать что-нибудь такое, японское, с национальным колоритом, чтобы выразить свою любовь и благодарность японским поклонникам. Вот в России я Юнону с Авосем катал для этого же. Понимаешь? - Вейр задумчиво посмотрел в потолок и неопределенно взмахнул рукой с зажатыми в пальцах палочками для суши.
- Понимаю. Ты обратился как раз по адресу, - заверил его Такахаши, прихлебывая сакэ. - У меня такой хореограф! Кенджи. Ой, сколькому я у него уже научился, не поверишь! И я вот уже набросал тебе примерное либретто, сейчас попробуем подобрать под него движения. - Такахаши разложил на столе листочек бумаги и потыкал в него своими палочками. - Вот оно.
- А я успею выучить новые движения в японском стиле? Времени-то всего ничего осталось, - заволновался Вейр, заинтересованно притягивая поближе листок.
- Не беспокойся, все продумано. Мы построим программу на мое либретто из твоих же движений! - торжествовал Такахаши. - Ну что, начнем?
Вейр с готовностью кивнул, быстренько дожевывая суши, и начал читать выданный листочек с либретто:
- «Юный ветерок...» Класс! - восхитился Вейр. - Какая японцы все-таки тонко чувствующая нация! Я буду в образе юного ветерка! Так, «Юный ветерок полюбил нежный лепесток сакуры...» Огоооо!!!.. Хо-хоооо!!!.. - Вейр игриво подмигнул Такахаши.
- Немного провокационности программе не помешает. Это будет как раз в твоем стиле, - важно покивал Такахаши. - А для ветерка ты сможешь из «Юноны и Авося» то движение взять, которым чайку изображал. Ну, руками там помашешь побольше, и хватит.
- Точно! - Вейр тоже удовлетворенно кивнул и продолжил чтение. - «И любовь была его настолько сильна, а стремление быть с любимым настолько непреодолимо...» Оооо, - постонал Вейр, не отрываясь от либретто, - «... что юный ветерок постоянно ласкал нежный лепесток сакуры, и днем, и ночью...», - Вейр довольно сверкнул глазами. - Ты – гений! Я просто вижу это! Вот тут я лягу в мостик и изображу нежный лепесток, ласкаемый юным ветерком!
- Нет, в мостик ты ляжешь чуть позже. На данном этапе ты пока еще ветерок.
- Ага. Тогда на данном этапе я пока еще помашу руками...
- И ногами! - вставил Такахаши.
- Ага, и ногами. И прыгну пару тройных акселей, и сделаю вращение. Ну, как-будто у меня башню от любви снесло и закружило в водовороте страсти.
- Прекрасно! Давай дальше.
- Это – интрига, - важно кивнул Такахаши. - Как же без нее в драматическом номере? Ты дальше, дальше читай.
Вейр потеребил либретто и настороженно глянул на Такахаши:
- Мда, «затрепал», «отвалился»...
- Но ты же не будешь это с катка декламировать. Ты будешь это танцевать.
- Я буду танцевать, как меня «затрепали» и я «отвалился»? Ты издеваешься? Это уже не драматизм, и даже не эротика получается. Это уже порнография получается.
- Да какая разница, какими словами это описано? И вообще, ты сам говорил, что времени мало, а я тоже торопился, мне некогда было в словесности извращаться. Меня как раз тогда Кенджи на тренировку вызванивал, когда я это писал. Читай!
- «... отвалился...»
- Дальше читай! - строго перебил Такахаши, заметив признаки возрождающегося сомнения на лице Вейра.
- «... и упал, и достался старому снегу...» Ты что?! - взвизгнул Вейр.
- А что? Интрига продолжается, драматизм нарастает, чего тебе еще надо? Самое оно! Что тебя смущает?
- Как я буду «старый снег» танцевать?!! - заорал Вейр, которому проехались по больному мозолю словом «старый», и смял либретто дрожащими пальцами.
- Да ты его и не будешь танцевать!! - тоже заорал в ответ Такахаши, неумолимо теряя фирменное национальное беспредельное спокойствие и пытаясь отобрать убиваемое на его глазах им же выстраданное либретто. - Ты будешь танцевать отвалившийся...
Вейр предельно напрягся.
- ... то есть, красиво опадающий нежнейший лепесток прекраснейшей сакуры в Японии! - на одном дыхании выдал поспешно исправившийся Такахаши и ловко выхватил многострадальное либретто из рук отвлекшегося на тираду Вейра. - Национальная экзотика, как ты и хотел! Вот как раз когда ты отвалишься...
Вейр дернулся, как от удара током.
- ... то есть, красиво опадешь! То есть, не ты, а лепесток! От большой любви, между прочим! Вот тогда в мостик и ляжешь, и даже два раза.
У Вейра отвисла челюсть.
- Сначала в один конец катка, а потом обратно во второй, - быстро заговаривал Вейра Такахаши, наглядно показывая руками и ногами, насколько позволял стол в суши-баре, куда и как нужно будет ехать враскорячку.
- Зачем два раза? - прошептал Вейр.
- И у меня есть бело-коричневое кимоно... - подозрительно меланхолично сообщил Вейр.
- Прекрасно! - Такахаши не расслаблялся.
- Но это вряд ли подойдет... - так же меланхолично продолжил Вейр.
- Подойдет-подойдет! - Такахаши, как мог, пытался сконцентрировать беседу в безопасном направлении. - Почему же не подойдет?
- А потому что образ козла в твоем либретто окажется несколько неполиткорректным, - неожиданно рыкнул Вейр, выдрал из рук немного утратившего бдительность Такахаши либретто и ткнул пальцем в один из абзацев. - Где ты видел козла в кимоно, пусть даже и в Японии?!! Нет, я, конечно, видел, было дело, это когда мы как-то на шоу к вам приезжали, там многие из наших в кимоно были, но я же не могу на это так явно намекать!!
- Где?! - глаза Такахаши округлились и максимально приблизились к европейскому стандарту. - Где у меня козел?!
- Ну как же, вот тут вот: «И юный ветерок от горя исчез...» Как я исчезну на... - Вейр сверился с либретто, - на три секунды с катка во время проката?!! Куда?!!! Разве что козлом за бортик сигать!!!
- Отличная идея! - просиял Такахаши. - А я-то все не мог придумать, что тут сделать! Значит так. Ты в нужный момент, это когда юный ветерок по сюжету исчезает, вышвыриваешь веер за бортик, символизируя улет ветерка...
- Улет... - пробормотал Вейр.
- Но! - увлеченно продолжал креативить Такахаши. - Поближе к калитке, где выходят на лед, травмы из-за сигания через бортик нам не нужны, правда же? - Такахаши строго посмотрел на Вейра. - Я себе, как постановщик номера, этого не прощу, так и знай! В данном моменте пожертвуем образностью, так уж и быть. Выскочишь через калитку, и не спорь! И таким образом, у тебя как раз есть три секунды, чтобы «исчезнуть», то есть выбраться за бортик, забрать веер и вернуться обратно...
- Полный улет...
- ... обратно, когда начнется следующая музыкальная тема «Но юный ветерок не смог нести бремя своей любви один. И он вернулся за любимым...» Вот ты и вернешься. С веером. Слушай, это будет переворот в ФК. Да Кенджи никогда до такого не додумается! - ликовал Такахаши.
Вейр мрачно смотрел на него:
- Да уж, Кенджи не додумается, это точно. Изображать скачущего козла в кимоно посреди облетающей сакуры... Это креатив, конечно.
Такахаши вздохнул, прекрасно понимая, что вейровское упрямство не переупрямишь, и попытался найти выход:
- Не козла. Это второстепенный персонаж, самурайский конь. Ну представь! Японская весна приходит и вынуждает пылкого японского коня искать пылкую японскую кобылицу. Это же параллельная тема любви, которая подчеркивает основную – любовь юного ветерка и нежного лепестка сакуры! Кстати, пока не забыл: когда будешь выпрыгивать с катка и запрыгивать обратно – радостно заржешь, как конь. Ну ты же умеешь ржать, сам эту тему доработаешь, я в тебя верю. Тем более, что и для коня на три секунды мы запросто наскребем движений из твоей программы «Король шахмат». Там, где ты на Капе валишься на ровном месте. Вот и вывалишься красиво за бортик. Главное - ржи! Ну, как тогда после того проката.
- Где валюсь, говоришь... Тогда, может, я лучше буду пылкой японской кобылицей? Пылкий конь тогда из меня плохо же получился.
- Нет. Кобылицы, они стоят и ждут, пока конь наржется и заметит их. А как же ты веер из-за бортика достанешь, если ты будешь в
- А «японская весна» каким образом будет отображена в моем костюме?
- Где «японская весна»? Какая весна? - тряхнул головой Такахаши в попытке выбраться из глубокого креативного транса.
Вейр демонстративно перевернул листок с либретто обратной стороной:
- «Ветерок долго-долго искал своего любимого среди многих цветов сакуры, обрывая их, нежных и слабых, трепещущих перед ним, жестокий в своей боли и тоске, но так больше никогда и не нашел его, своего единственного. Так наступила в Японии весна». Вооот. А у меня в костюме где апофеоз действия будет отображаться?
- Я б тебе сказал где, но ты же сам изначально против порнографии в этом номере был, - процедил Такахаши. - У тебя апофеоз действия всегда отображается в момент подъезда тылом к трибунам, где твои Ангелы сидят. Они потом повально покурить выходят. Но ты ж не будешь в этом месте костюма весну изображать.
- Я б тебе тоже сказал кое-что, - сквозь зубы парировал Вейр, - но нет нужды. Достаточно того, что тебя официально объявят постановщиком этого моего номера. И не раз. Ой! - вдруг встрепенулся он.
- Что?
- Я знаю, где весна будет!
- Где?
- На груди!! Я сделаю такую же отстегивающуюся тряпочку, как в «Аве Мария», и в нужный момент она распахнется...
- ... и откроется голая грудь, а на ней татуировка японского иероглифа, обозначающего приход весны!.. - восхищенно подхватил Такахаши. - Такая огромная, выразительная, от самой шеи и аж до пупа, чтоб на последних рядах трибун было видно! Отпад!! Молодец!!!
Вейр поперхнулся:
- Вообще-то, как раз о татуировке я и не думал... - он настороженно глянул на Такахаши. - А давай мы ее на костюме нарисуем, а не на мне, а? А за это я весну изображать буду на груди, а не на... И черт с ними, с Ангелами. А?..
- Ну ладно, давай на костюме, - с сожалением согласился Такахаши и спохватился, - а за это ты меня постановщиком объявлять не будешь, ладЫ? - Такахаши поднял свое сакэ.
- ЛадЫ! - Вейр поднял свое сакэ и незаметно вздохнул, глядя в либретто. - Лады.