Третий Рим
Тяжелым покрывалом клубились тучи над Русскими княжествами. Все как всегда и все как обычно. Прошел момент единения. И все уже разбежались по уделам. И за не имением копий - точат дреколье. Ворочаются тяжкие думы. Крамолу куют и на Москве, и в окских княжествах и на северо-западе. В грозной Сибири зашевелились разбойные ватажники.
На дальних брегах подняли голову раскольники. Точат алюминиевые кинжалы горцы разных мастей и религий. А Дикое поле вошло в силу. И не сметные орды степняков кружат меж Русских княжеств. Гроза приближалась. И ураганы будущих битв поднялись над горизонтом. Жаркий и тяжелый воздух опустился на землю. Лето грозило дождем и войной. Где-то вдалеке устало шагали войска европейцев. Им не до нас. У них свой путь и своя планида. И хоть и ждали русичи скорых битв с нехристями, но это позже. А сейчас, ну очень хотелось, пустить кровянку своим. Кровушку православную пролить, или с родными степняками схлестнуться.
В Кремле патриарх успокаивал растерявшегося князя. Володимир утверждал, что только они вдвоем и есть, то, что удержит княжества вместе и лаской привлекут степняков и горцев. Надо стоять над схваткой, рассуждал патриарх. И ни кому не отдавать предпочтения. Это будет правильное решение. Хотя в душе, где-то глубоко внутри себя, он отдавал себе отчет, за кого будет переживать больше всего. А впрочем, так же как и князь. И только поэтому, князь, и патриарх не снарядили погоню за Валькой-посадницей. Прошлой ночью, воспользовавшись затянувшимися праздниками неполной победы, она выкрала икону Александра Невского. И теперь чертыхаясь и стараясь не запачкать икону, тащилась по болотам на родной северо-запад. Надо было быстрее вернуть икону на ее историческую Родину. Так как из глубины Сибирских руд, на северо-западные княжества, уже приступали ватаги разбойников-раскольников во главе с Петраком.
На дальних брегах подняли голову раскольники. Точат алюминиевые кинжалы горцы разных мастей и религий. А Дикое поле вошло в силу. И не сметные орды степняков кружат меж Русских княжеств. Гроза приближалась. И ураганы будущих битв поднялись над горизонтом. Жаркий и тяжелый воздух опустился на землю. Лето грозило дождем и войной. Где-то вдалеке устало шагали войска европейцев. Им не до нас. У них свой путь и своя планида. И хоть и ждали русичи скорых битв с нехристями, но это позже. А сейчас, ну очень хотелось, пустить кровянку своим. Кровушку православную пролить, или с родными степняками схлестнуться.
В Кремле патриарх успокаивал растерявшегося князя. Володимир утверждал, что только они вдвоем и есть, то, что удержит княжества вместе и лаской привлекут степняков и горцев. Надо стоять над схваткой, рассуждал патриарх. И ни кому не отдавать предпочтения. Это будет правильное решение. Хотя в душе, где-то глубоко внутри себя, он отдавал себе отчет, за кого будет переживать больше всего. А впрочем, так же как и князь. И только поэтому, князь, и патриарх не снарядили погоню за Валькой-посадницей. Прошлой ночью, воспользовавшись затянувшимися праздниками неполной победы, она выкрала икону Александра Невского. И теперь чертыхаясь и стараясь не запачкать икону, тащилась по болотам на родной северо-запад. Надо было быстрее вернуть икону на ее историческую Родину. Так как из глубины Сибирских руд, на северо-западные княжества, уже приступали ватаги разбойников-раскольников во главе с Петраком.
Ох, и послал Бог помощников. – Думал он. – ни чего делать не хотят. Ни папист. Ни литовец. Ни свой доморощенный, в память о родственных связях в воеводы поставленный. Да и горец подкачал. Нет, вроде все эти работать-то хотели. Худо-бедно, но хотели и работали. А вот каптерщика для дружины все ни как не найти. Работать каптерщики не хотят. А только прислушиваются к воплям с улицы. И духов вызывают. – С внезапной, но оправданной злостью подумал Федунец. – А на каждый дух – святая вода есть. И у папистов она есть. Не дай Бог окропят? И что, опять после разгрома оплакивать, отнюдь не святой дух?
Настроение у Федунца не улучшалось. Да же поплохело. Еще одна наглая и злобная мысль напала на торговца овсом. – А ежели Патриарх, с Князем, о сеансе спиритическом прознают? Ведь за чернокнижие и Малюту натравить могут. А он, опричник поганый, … ой больно будет!!! Может не узнают? Узнают. Ой, узнают. Мишкой датским вся Лужа уже пропахла. Гад, Карп, подведет же под дыбу-у-у-у-у. – Федунцу окончательно стало не весело.
- Самому тошно. – Карп прекрасно понимал, что еще чуть-чуть и его самого выпустят на поле битвы.
- Ладно. Принимаю волевое решение. Мой братец, известный в узких кругах коновал, возглавит наших лекарей.
- Думаете поможет?
- Не помешает. Хотят, что бы ноги целы остались – заиграют.
Карп представил безногих поединщиков. И понял. Хуже точно не будет.
- Так твое первосвященство, на Белую Русь пошел. БАТЭ бить.
- Ты не ошибаешься? На Белой Руси, БАТЭ не знаю. А вот с Батей, а вернее с Батькой знаком. Мужик хороший, зачем его бить? Ты, вот что, Малюта, живо разберись, пока дров не наломали, кого и за что бить будут. Причем в присущем тебе стиле. Вот как с чернокнижниками в красных балахонах и белых штанах разобрался. Кстати, куда ты этого кляузника, что прошлый раз я простил, дел?
- Так послушали мои опричники сине-бело-голубые молитвы, да и решил, хватит ему отдыхать. И на край света, в ржавой лоханке-то и отправили.
- Вот и славненько, Малюта. Пущай поплавает. Чай лучше, чем на бочке с порохом летать.
Гусляры дружно грянули: «По морям, по волнам»
Невысокий Полководец задумался. Да, мировой финансовый кризис дошел и до его дружины.
- Ты, что, ирод, делаешь???
- Так вот, яхонты и сапфиры, из княжьего венца выколупливаю. А на их место зеленные рубины вставлю. Мода нынче такая.
- А почему зеленные???
- Эх, твое первосвященство. Ничегошеньки, ты в гламуре не понимаешь.
Сладко, сладко, над Москвой пел муэдзин.
Я то чего - сказал ПП .Мне платят неплохо(не то что в Томске и Нарко манде). Да и на слет лучших папа ГУСЬ вызывает. Меня и тут не плохо кормят.Подожду пока. Вон "деды" уходят. Замена же нужна.Мож и я на что сгожусь!!!