Тема для поднятия настроения!
Здесь юмористические рассказы не только про Брайана, но и про других известных фигуристов мирового уровня)))))Вообщем, я ржала)))))Название: Затянувшиеся новогодние праздники
Герои: Баттл, Вернер, Абботт и другие по-немножку
10 дней валяния балды сказывались самым печальным образом на всех участниках праздника. Иные влачили амебное существование, а другие и вовсе превращались в овощь, размазывая тело по шезлонгу.
Не терял бдительность один Жубер. Он вовсю скакал вокруг бассейна изредка запрыгивая в него, чтобы освежиться, да и сделать ряд упражнений в воде.
- И чего он мельтешит? - лениво потягивая коктейль из киви осведомился Вернер.
- Чемпионат Европы хочет выиграть. - снимая солнцезащитные очки и глядя на спину Бриана ответил Баттл.
- М! А я думал мой корейский массажист все позвонки ему местами переставил. Так и знал, что нельзя доверять аборигенам, чьего языка не понимаешь! Вот я по-немецки могу, по-английски могу, по-русски могу. А по-ихнему не бельмеса!
Томаш что-то посчитал в уме, загнул все пальцы на руках и даже два на ногах и гордо вскинув челку спросил:
- А ты по-каковски можешь?
Баттл снова приподнял очки, бросил взгляд на собеседника, водрузил все на место и расслабился:
- А я могу приехать на чемпионат мира в качестве аутсайдера и выиграть его.
- Неееет - протянул обиженный Вернер. - Так не честно. Это удар ниже пояса. А туда Каролина попросила не метить.
- А ты вот - переводя тему, задал вопрос Джеффри. - почему не тренируешься? Тебе же актуально!
- Посмотри в мои глаза! Красивые?
Баттл тихо зарычал, повернулся на шезлонге, снял очки и долго разглядывал темно-зеленую вязь узора на салатовом фоне в глазах Томаша.
- Зеленые. - довольно заключил Джеффри. - Красивые.
- Вот и думаю, что красивые. И судьи так думают. За глаза такие все что угодно дадут. Тебе ли не знать!
- Мне не за красивые глаза дали - проворчал Баттл, - а за упорный труд.
- Ну да. Я тоже так всегда говорю.
Мимо веселой трусцой проскакал Жубер, размахивая руками на манер Лайсачека. Этот прием он называл "ветряная мельница" и утверждал, что он лучше всего помогает раскрыть лирическую составляющую. Правда составляющую чего именно не мог ответить ни Бриан, ни Эван.
- Ладно, с тобой все ясно - а чего этот человек-веер все по сторонам оглядывается? Потерял кого? - вновь завязал разговор Джеффри.
- Да он все никак решить не может - по мальчикам он сегодня или по девочкам. Видишь то на Ю-ну, то на Джереми поглядывает.
- По мне так лучше Джереми - проболтался Баттл и тут же покраснев добавил - Ну как можно с Ю-Ной, она же национальное достоянее Кореи. Это как с целой страной... Бррр. Да и маленькая она.
- А по обоюдному согласию не подсудно - заржал Вернер.
- Щас досмеешься мне, брошу в басейн. Ты ушибешься и Вейр будет ночью тебя жалеть. Долго и ненасытно.
Жубер пошел на второй круг по периметру бассейна.
Вернер обиженно замолчал, пробурчав перед этим:
- Вон, тащится сюда твое зеленоглазое сокровище. Забирай его покуда Джонни не забронировал.
Баттл подобрался, сделал еще более ничего не значащее лицо, чем обычно - короче говоря вытянулся и улыбнулся самой широкой улыбкой.
- А...я...э.....тут....вот - пожаловался Абботт, одновременно попросив разрешения присесть.
- Падай, конечно - гостеприимно подвинулся Вернер, за что получил солнцезащитным кремом в нос.
- Ты просил передать, а я как-то забыл - процедил сквозь зубы Баттл и обратился к Джереми - Пусть намажет свое чемпионское тело, а ты иди сюда, тут и солнце удачнее падает и обзор лучше.
- М? - осведомился гость разницей в обзоре.
- Ну.... вот и Бриана лучше видно!
"чистое, красивое лицо" - как приятно это читать))
я была в таком шоке, когда первый раз прочитала!..
и мне даже показалось красивым. пусть из них там геев делают. но...., чувства Так трогательно описаны!
в первом кажется нет Бриана, но почитать все равно интересно.
не обижайтесь, если кому-то они не понравятся! или не нравится эта "голубая" тема...
да, я как прочитала, ощутила чувство пустоты и почему-то боли. так что не принимайте близко к сердцу))
Авторы: aakela, kaerru
Вид: фик
Жанр: angst, deathfic
Пейринг: скрыт
Рейтинг: R
Предупреждение: Внимание! Это десфик. Тем, кто не приемлет десфики, просьба не читать.
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Примечание автора: обращайте внимание на даты
18 марта 2007 г.
Полумрак, наполненный зыбкими образами и обрывками шепотов, едва позволяет различить бледное лицо того, кто сидит напротив. Огоньки свечей, отражаясь в наполненных бокалах, дрожащими пятнами выхватывают нетронутые блюда с едой.
- Я ждал тебя, - слабая улыбка трогает красиво очерченные губы. – Я знал, что сегодня ты придешь.
Собеседник молча кивает. Его кисть почти сливается с белой скатертью, драпирующей празднично накрытый стол.
- Ты даже ни к чему не прикоснулся, - сквозь мечущиеся тени скользит удивленный взгляд официанта. - Если хочешь, я закажу что-нибудь другое.
Молчание.
- Послушай… - рука тянется через стол к упавшей на лицо светлой пряди. – Прости меня. Хотя бы в день моего рождения, - не достигнув цели, пальцы бессильно опускаются на лежащую на тарелке салфетку, комкая накрахмаленные складки.
Молчание.
02 апреля 2007 г.
Мокрый серый город погружен в сумрак, хотя до заката еще далеко. Молодой человек бежит по отраженным в лужах тучам, напряженно всматриваясь в редкие темные фигуры.
- Давно ждешь? – глаза пытаются поймать устремленный мимо взгляд.
В ответ – легкое движение плечом.
Пустая каменная набережная уходит в мутную пелену, расчерченную бликами далеких молний. Порывы ветра треплют одежду, бросая в лицо мелкую водяную пыль.
- Тебе не холодно?
Отрицательный поворот головы, едва заметно всколыхнувшиеся светлые волосы.
- Тогда идем.
Влага моментально затягивает цепочку следов, делая шаги призрачными. Смуглая рука тянется к нависшей ветке, чтобы освободить проход, но идущий рядом человек уже миновал ее, не сбив ни капли с черных прутьев.
- Мне так много надо сказать тебе, - лицо обращено к спутнику, но тот смотрит прямо перед собой. – Наконец-то я могу это сделать.
Молчание.
08 апреля 2007 г.
Плотные шторы наглухо задернуты. Темноту нарушают лишь мерцание экрана и тлеющий кончик сигареты.
- Ты опять не брал трубку, - глаза неотрывно следят за мелькающей на экране фигурой, затянутой в черный бархат. – Я уже думал, что не придешь.
Адажио, льющееся из динамиков, переходит в отрывистое аллегро. Лицо на секунду озаряется улыбкой. И вновь сосредоточенное созерцание сменяющих друг друга картинок.
- Эта программа мне особенно нравится, - голос звучит по-будничному спокойно. - Я тебе говорил об этом?
Молчание. Столбик пепла падает на светлую обивку дивана.
- Я почему-то думал, что мне станет легче, когда я ее увижу.
Финальные аккорды медленно затихают, погружая комнату в абсолютную тишину.
Тихий щелчок пультом, и экран гаснет.
- Я ошибся.
Молчание.
18 апреля 2007 г.
Вьющееся серое полотно дороги, шелест шин по подсыхающему асфальту. Вход в резкий поворот, и мотор заглушается. Хлопок двери – под подошвами хрустит галька вперемешку с цветами. Букет, сжатый в ледяных пальцах – еще одна капля в этом пестром море.
- Скажи, что это была случайность…
Кивок, мимолетная улыбка на тонких губах.
Молчание.
Ветер поднимает поземку, и по разноцветному ковру прокатывается легкая волна лепестков, закрученных в причудливом танце.
- Я буду приезжать как можно чаще, - сдавленный шепот замирает, букет осторожно опускается на землю.
Пустота стремительно распространяется от склоненного над цветами человека, поглощая все вокруг. Остается только удаляющаяся фигура, отраженная в провожающем застывшем взгляде. Но и она скоро исчезает в лучах вышедшего из-за туч солнца.
Молчание.
10 марта 2007 г.
Новости: сегодня в результате дорожной аварии в Ленинградской области погиб знаменитый российский спортсмен П.
Авторы: kaerru, aakela
Пэйринг: Плющенко/Жубер/Ягудин
Фэндом: Figure Skating RPS
Рейтинг: PG-13
Вечность
Евгений воздух
Как давно это началось? Давно.
Я любил. Любил глубоко и спокойно, наслаждаясь необыкновенной близостью, с легкой скукой вслушиваясь в размеренное биение сердца. И старался не думать. Никогда не думать о том, в чувстве к которому не признавался даже себе.
Он сам сделал первый шаг, схватив однажды за волосы и заставив посмотреть в глаза. И в них я увидел другую сторону любви, безумную и разрушительную.
И тогда... Тогда я выбрал обе. Потому что не захотел, корчась от боли, выдирать из себя скрюченными пальцами кусок души. Потому что мечтал сгорать и возрождаться, жадно приникая обожженными губами к спасительной влаге. Потому что был слаб.
Нас стало трое. Трое людей, намертво сплетенных проросшими сквозь тела пульсирующими узами. И я был счастлив. Пока не понял, что больше так не могу. Не могу...
Я принял решение, пройдя сквозь ад. И выбрал огонь. Предпочтя быструю мучительную смерть медленной гибели от подступающей воды. Смерть тоже многолика. Я выбрал такую.
Я наблюдаю, как он пьет вино. Маслянистая жидкость бросает на лицо дрожащий багровый отсвет. Ножка бокала в пальцах выглядит такой хрупкой... Малейшее движение - и она переломится. Мне страшно. Я ощущаю себя ножкой бокала. Я хочу сказать то, ради чего пришел, но не могу исторгнуть ни звука.
- Что с тобой? - его голос нежен и участлив, в глазах мечутся огоньки.
Я протягиваю руку. Он сжимает ее и подносит к раскаленным губам. Мне горячо. Жар течет по руке, заполняя все тело. Охваченный болью, я начинаю говорить. Говорить, наблюдая, как непонимание в его глазах сменяется мукой, мука - тоской, тоска - пустотой. Огоньки потухают. Бокал выскальзывает из ослабевших пальцев, разлетаясь сверкающими осколками. Брызнувшие алые капли стекают по нашим запястьям. Он закрывает ладонями побелевшее лицо, его плечи вздрагивают. Я уже это пережил. Я встаю и бесшумно ухожу из заполняющего пространство ада, унося его часть в себе. Мне остается только ждать. Ждать...
Звонок. О том, что произошло, мне сообщает чужой безжизненный голос. Его голос. Я не верю, захлебываясь собственным страшным криком. Меня пожирает пламя. Теперь в моей жизни осталось только оно.
Ошибка оказалась непоправимой. Мы продолжаем жить, глядя друг на друга мертвыми сухими глазами. Измученный жаждой, я пытаюсь прикоснуться пальцами к висящему теперь на его груди талисману. Он отшатывается, прикрывая его рукой. А по ночам я не сплю, наблюдая, как он плачет, шепча во сне его имя. И мучительно завидую. Я не вижу снов, мне недоступны милосердные слезы.
Той ночью я не заметил, как он ушел. Только сквозь сон - тихий голос и нежное касание волос. А чуть позже, пронзенный невыносимым ужасом, я внезапно открыл глаза. Уже зная, что его больше нет.
Я иду по залитой солнцем дороге и смотрю вверх. Я вижу в окне их силуэты. Они меня ждут.
Ледяные руки обжигают и без того горящее лицо. В ушах шум. Я не слышал, как он ушел. Лишь почувствовал легкий сквозняк, тронувший мои волосы и исчезнувший. И сразу наваливается удушье. Кровь приливает к голове с новой силой, в глазах темнеет.
На руках - алые росчерки. Ах, да... Я же разлил вино. Прижимаю запястье к губам: на языке терпкий напиток. Теперь с привкусом соли... Что же ты с нами делаешь?
В горле пересыхает. Бриан... Надо к нему. Надо увидеть его, пока... Что пока? Не знаю. Надо.
Такси, самолет, снова такси... Я не помню этих часов. На улице дождь. Я поднимаю лицо, жадно подставляя его под капли воды. Бриан… Только теперь понимаю, что не знаю, в каком он номере. Озираюсь по сторонам: портье. Подбегаю: «Где Жубер?» Он непонимающе смотрит... Точно. Я же спросил по-русски... Повторяю по-английски. Он отвечает. Лечу по лестнице: ждать лифта нет сил.
Мальчик... Мой любимый мальчик. Ведь ты мне поверил. Теперь, благодаря тебе, в это верю и я. Мы справимся. Мне надо бежать...
Дождь, в последний раз коснувшись моей щеки, внезапно заканчивается. Словно чья-то рука смела легкие водяные нити. Такси. Снова в аэропорт. Какая-то странная слабость и одновременно легкость во всем теле. Как будто я слишком много выпил. Странное чувство рождается на кончиках пальцев. К горлу подкатывает тошнота... Дикая боль пронзает все тело. Нет!!!
- Назад!!!
Водитель от неожиданности выпускает руль, но справляется с управлением.
- Едем назад!!!
Он разворачивается, ворча что-то на своем языке. Мне плевать. Тошнота. Сильнейшая тошнота, как от потери крови. В глазах черные точки.
Гостиница. Собираюсь с силами, которых нет. Лестница. Коридор. Влетаю в номер. Темно. Полоса света из-под двери в ванную, шум воды. Заперто. Плечом вышибаю дверь...
Вспышка. Хватаю его на руки, прижимаю, бережно пристраивая голову у себя на плече. Мой белый свитер в чем-то красном. Слышу нечеловеческий, звериный рев. Кажется, это кричу я... Темнота.
Вспышка. Осторожно снимаю с его шеи талисман. Прибегают какие-то люди... Калейдоскоп лиц... Темнота.
Вспышка. В руке телефон. Женя... Любимый, как же так? Не помню разговора. Темнота.
Закрываю глаза. Туман... Серой ватой он клубится вокруг него.
- Я сплю?
- Да, спишь.
Бросаюсь, чтобы обнять, но руки лишь пытаются удержать пустоту. Он - такой же туман. Он молчит, а мои глаза отражаются в его глазах. В них плещется боль.
- Бриан, зачем?
Молчит. По моим щекам текут слезы.
- Глупый... Как я теперь могу быть с ним? Как?
- Тебе пора просыпаться.
Закрываю глаза. Тумана почти нет. Так, редкие клочья. Слабый свет льется откуда-то сбоку.
- Бриан... Я не могу без тебя.
- Леша...
Его голос тих. Я почти прислушиваюсь.
- Ты все еще со мной. Днем - он. А ночью - я.
- Нет! Я даже не могу прикоснуться к тебе!
Снова порываюсь его обнять. Руки проходят насквозь... Как сквозь воду.
- Тебе пора просыпаться.
- Нет! Бриан!
Закрываю глаза. Тумана нет. В пустоте висит окно. Из него льется свет. А вокруг нас еще осталась серая мгла.
- Бриан... Я начинаю ненавидеть его...
Закрываю глаза. Комната. С тем самым окном. Льется солнечный свет. Он стоит рядом. Молчит. И я молчу. Вдруг:
- Я больше не приду. Живи.
- Нет, Бриан, не надо!
- Я не хочу, чтобы мой поступок оказался напрасным. Помни.
- Не надо!
- Тебе пора просыпаться.
Он больше не приходит. Он всегда сдерживал свои обещания. Я долго смотрю на спящего рядом со мной человека. И делаю выбор. Я прощаюсь с ним, шепча бессмысленные слова, гладя по белокурым волосам. И, бесшумно одевшись, выхожу в предрассветный город.
Мост. Далеко внизу чернеет переливающаяся отраженными огнями гладь воды.
Блик на поверхности. Нет, не блик. Это его лицо. Я протягиваю к нему руку и делаю шаг, погружаясь в прохладную спасительную пучину. Я теряю последние о
Раньше мне часто снилось окно. Огромное, почти до потолка. Сквозь прозрачные занавески на пушистый ковер падает лунный свет, хотя луны не видно.
Тюль колышется, но ветра нет - окно закрыто. И у окна стоят две фигуры, тянущие ко мне руки. Я дал им имена: Одиночество и Тоска... Я приближаюсь к ним серой тенью, содрогаясь от их улыбок.
Теперь этот сон ушел. Я люблю и любим. Я не могу объяснить, почему мы оказались вместе. Это загадка, ответ на которую каждый из нас хранит в своем сердце.
Самое бесполезное времяпрепровождение - тупо лежать на диване, глядя в потолок. Я тупо лежу на диване и гляжу в потолок. До окончания тура по Франции еще целых три дня. Вспоминаю, как они меня провожали, и губы трогает невольная улыбка. Легкий бриз дыхания на лице… Обжигающие прикосновения… Боже, как я соскучился.
В дверь постучали. Вот это номер... В полночь-то! Заставляю себя подняться, бреду к двери и... Мне это снится. С диким воплем бросаюсь ему на шею. Он крепко обнимает меня, но я уже вижу: что-то не так.
- Мне можно войти? Или ты так и будешь висеть на мне?
Он шутит, но в глазах - холод. Стена. В другом случае я бы ответил что-то в подобном духе. Но все слова, готовые сорваться с губ, разлетаются об эту стену.
Молча отхожу, пропуская его внутрь. Единственный вопрос:
- Где Евгений?
Он не отвечает. Да, черт возьми, что случилось? Чувствую, как внутри ледяным ключом начинает бить страх. Он опускается в кресло. Я боюсь приближаться. Так и стою у двери, а он даже не пытается посмотреть на меня.
- Бриан... Евгений...
Что-то случилось.
- Что с ним? С ним все в порядке?!
Я кричу.
- И да и нет...
Почему он говорит загадками...
- Бриан... Он... Он сказал мне, что не может жить так...
Ничего не понимаю.
- Он сказал, что он выбрал одного.
Открывается окно... На подоконнике - два темных силуэта... Тоска привела с собой Боль. Одиночества пока нет...
- Он выбрал меня.
На подоконнике сидят три фигуры.
- И что ты ответил?
Я не узнаю свой голос... Он встает. Подходит ко мне. Стены в его глазах больше нет. Лишь истерзанная душа.
- Ты согласился?
Вот оно... Я не знаю, как назвать то, что я только что увидел. Но этого достаточно.
- Бриан, я не смогу жить без тебя.
Его слова долетают, как сквозь вату. Но мне уже не нужны слова. Я все увидел сам. Его смятение. Его страдание. Он не должен страдать. Они не должны страдать.
- Мне надо идти... Бриан, я не брошу тебя.
Ты не бросишь меня, я знаю. Никогда.
- Леша, я очень люблю тебя.
Он вымученно улыбается. Как часто во сне я вижу их улыбки. Как я люблю смотреть в их светящиеся счастьем глаза. Обнимаю его, легко целую.
- Иди.
- Бриан, я люблю тебя.
- Я знаю.
Он ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.
- Я знаю.
В пустоту. С подоконника вспорхнули старые друзья и летят ко мне.
- Я знаю.
Выключаю везде свет. Открываю окно. В лицо бьет холодный воздух. Зачем ты так?.. Кожа, прикрытая лишь легкой тканью, покрывается мурашками.
- Я знаю.
Мое счастье в том, чтобы они были счастливы.
- Я знаю, что делать.
Включаю свет в ванной. Холодно. Где-то здесь должна лежать... Вот она... Открываю горячую воду. Прямо в рубашке засовываю руку под струю.
Горячо, больно. Это ненадолго. Беру бритву. Все. Белая рубашка пропитывается кровью. В раковину, окрашивая воду в розовый цвет, стекает жизнь. Я люблю вас.
Вот оно, окно из моих снов. Только теперь все изменилось. Это не мрачное место встречи моих кошмаров, а залитая солнцем комната. Я стою, закрыв глаза. Подставив лицо бьющему сквозь веки солнечному свету.
Ты встаешь рядом, глядя на меня. У тебя на груди мой талисман. Ты не имел права брать... Подхожу на шаг ближе, срываю его с шеи.
- Бриан, я не смог...
- Ты ничего не изменил. Без него все бессмысленно...
Злости нет. Здесь есть место лишь обреченности.
Сквозь пр
Мы смотрим друг на друга.
- Он пришел…
Тюль всколыхнулся, как от порыва ветра.
- Да... Теперь у нас впереди Вечность.
с одной стороны хочется протестовать: "Бриан не гей!!!!! и Лешка тоже!!!! что за фигня!?!?"
но..., так красиво и трогательно...
кто как понял Молчание - отпишитесь. мне интересно)
я почти плакала, когда прочитала...
хотя, реакция у всех разная))
правда он в трех частях! и там все наши любимые фигуристы!)
так что - наслаждайтесь!)
Вейр сидел в гостиничном номере в печальной задумчивости и пристально разглядывал себя в зеркало. Ближайшим летом, буквально через пару-тройку месяцев, ему исполнится уже 25 лет. Кошмар... «Старею на глазах, - тягостно вздохнул Вейр. - А через год и 26 стукнет, ужас!.. Это же уже практически дед!» Поохав еще немного, он намазался кремом от морщин и улегся в кровать, твердо помня, что лучшее средство для поддержания молодости, свежести и красоты – это сон.
В три часа ночи Вейра разбудил настойчивый писк мобильника. Кто-то беспрерывно слал сообщения. Вейр нехотя открыл один глаз и одно смс. «Не спишь?» - вопрошал в нем Лайсачек. Другие десять были такие же точно. «Блин, Эван... Ну обменивались мы с тобой накануне Нэшнлз смсками, так что, ты теперь перед каждым своим прокатом мне их слать собираешься?» - пробормотал Вейр и раздраженно потыкал в кнопочки: «Теперь – нет». Незамедлительно раздался звонок.
- Ну? - буркнул в мобильник Вейр. - Ты знаешь, который час?
- Тушью не красься! - проигнорировал его вопрос Лайсачек. - Лучше через год, когда станешь дедом. Тогда, наверное, тебе все можно будет, потому что будет уже все равно.
- Типун тебе на язык! - разозлился Вейр, тут же припомнив свои вечерние невеселые размышления. - Может, когда я стану дедом, мне и можно будет все, но уже не нужно! И дедом через год я становиться не собираюсь!
- Как не собираешься? - удивились в трубке. - Все собираются, а ты нет?
- А вот так, просто! Но ты, если хочешь, можешь становиться дедом и через год. И все остальные, кто собирается, тоже. Иди проспись, идиот, и дай поспать другим!
- Ну смотри, я тебя предупредил... Истерик!! - выпалил Лайсачек и быстро отключился.
Вейр бахнул трубку на прикроватную тумбочку, закутался в одеяло и уснул.
Через час мобильник снова ожил. Вейр со стоном высунулся из-под одеяла:
- Алло...
- Джонни, я вот подумал... Помаду и крем от морщин тебе бы не надо пока, а?...И ту маечку, розовую, с глубоким вырезом, тоже... Извини, конечно, что я ночью звоню... Но ты все это уж лучше потом, когда дедом станешь... Тогда, наверное, будет уже все равно...
- Стеф, - Вейр помолчал. - Ну ладно - Эван, но от тебя я такого не ожидал!
- Что, Эван тебе уже звонил? - почему-то обрадовался Ламбьель. - Ну тогда хорошо, спокойной ночи!
Вейр в сердцах отшвырнул мобильник, подумав, опустился на пол, пошарил в темноте по ковру, нашел трубку и швырнул ее опять, но уже на тумбочку. Потом засунул голову под подушку и уснул.
Через час его разбудила громкая трель. Не открывая глаз, Вейр с трудом нашарил на тумбочке беснующийся мобильник:
- И?.. Кто теперь?..
- Джонни, мне жаль, что я разбудил тебя, но это очень важно! Ты бы пока свою фиолетовую сумку припрятал в шкафчик, и чебурашек тоже, а...
- Конечно, Джеффри!! - заорал Вейр, швыряя подушкой в стенку. - Обязательно!! А достану через год, когда стану дедом!! И трусы от Кельвина Кляйна тоже заодно запрячу!! Зато через год буду гламурным дедом в трусах и маразме, с черепашкой... блин, с чебурашкой в торбе!!
- А, так тебе, наверное, Стеф уже звонил, - обрадовался Баттл. - Ну, вот и хорошо. Спокойной ночи, Джонни!
- И тебе - спокойной!!! И Стефу!!! И – Эвану!!!- провопил в трубку Вейр и швырнул ее вслед за подушкой. - Да что же это такое! С таким недосыпанием я стану дедом еще раньше, чем через год!
Накрывшись с головой одеялом, Вейр поворочался какое-то время и уснул.
Через час из угла заголосил репрессированный мобильник. Вейр вскочил, потряс туманной головой и ошарашенно уставился на надрывающуюся трубку.
- Послушай, Джо. Ты извини, что я посреди ночи...
Вейр глянул дикими глазами на будильник.
- Ночи?! - просипел он. - Ночи?! Да уже рассвет, мне вставать через час!
- Ну прости, прости, - примирительно сказал из трубки Плющенко. - Эх, выспишьс
Вейр сдавленно вдохнул, мобильник жалобно скрипнул в сжавшихся пальцах.
- Ты мне звонишь в шесть утра, чтобы сообщить, когда именно я уже стану дедом?..
- Нет, ну что ты. Это ты и сам знаешь.
Вейр скрипнул зубами. Плющенко же спокойно продолжал из трубки:
- Я по делу. Ты это... Гетры те свои... Домашние которые... И корсет... Этот, бархатный... Ну, который из последнего твоего костюма... Не надо их пока... Через год, когда уже дедом станешь...
Вейр обессиленно рухнул на кровать.
- Да, я знаю, тогда мне можно будет все, потому что, скорее всего, будет уже все равно... Ребята, - устало прошептал он в трубку, - ваша шутка слишком затянулась. Все, я – спать. Увидимся.
Вейр отключил телефон и со стоном откинулся на подушки. Мобильник выпал из разжавшихся пальцев.
Через час Вейра разбудил очередной звонок. Но на этот раз – в дверь. С закрытыми глазами Вейр сполз с кровати и, натыкаясь на все углы, на ощупь побрел открывать. На пороге стояли двое в военной форме.
- Вы к кому? - сонно поинтересовался Вейр у ранних гостей.
- Вы - Джонни Вейр?
- Я - Вейр... - согласился Вейр и, зевнув, добавил, - и Джонни - тоже я... Оба – я...
Военные переглянулись.
- Тогда мы – к вам. Обоим, - хмыкнул первый.
- А зачем вы нам? - потер глаза Вейр и старательно попытался удержать их открытыми.
- Это вы – нам, - строго сказал второй военный. - У нас - весенний призыв.
- С ума сойти... - Вейр прислонился к косяку, стараясь не уснуть прямо у открытой двери и стоя. - И почему, как только у кого-то случается весенний позыв, все сразу ко мне прутся? Я что, выгляжу таким легко призываемым? - Вейр придержал закрывающиеся веки пальцами.
- Вы не поняли, - начал первый военный.
- Оба, - иронично вставил второй.
- Да, - со смешком согласился первый, - оба. У нас – весенний призыв!
- Да какая нам разница, что там у вас. Тоже у обоих. Вас же, кажется, здесь двое, да? - Вейр с трудом сконцентрировал мутный взгляд на визитерах. - Вот и призывайте друг друга, а я в групповухе не участвую. Да мне тренер вообще запретила отвечать на всякие призывы, особенно весенние, и особенно – во время соревнований. Так что, идите, ребята, - Вейр приобнял косяк и закрыл глаза.
- Нас ваши соревнования не касаются, - строго сказал первый военный. - У нас – призыв. Вот станете через годик дедом, потом – дембелем, а тогда...
- Чтооо?!.. - выдохнул Вейр, мгновенно проснувшись. - Мало того, что врываются спозаранку с непристойными весенними призывами, так еще и рассказывают мне, что я через год стану дедом, а потом – дебилом! Да кто вы такие, чтобы я в семь утра выслушивал от вас, котов мартовских с позывами, что через пару лет я стану старым маразматиком?!!
Вейр попытался захлопнуть дверь.
- Гражданин Вейр, не хулиганьте! - военные решительно придержали дверь. - Не то мы сейчас к вам с милиционерами вернемся и наручники наденем!
- Видал я в гробу ваши наручники! Фиг я вас тогда вообще пущу такой толпенью, насильники хреновы! - в конец разозлился Вейр. - С наручниками они придут, ах, скажите пожалуйста! Извращенцы!!
И Вейр с размаху наступил на ногу ближайшему визитеру. Тот охнул.
- Скажи спасибо, что у меня тапочки не на шпильках, урод! Кстати, тапочки... - Вейр быстро стащил тапочек и шлепнул им по лбу второго визитера. - Проваливайте! Оба!
- Так, заканчиваем эту волынку, нас уже все ждут внизу, - распорядился первый военный, - пакуем его!
Второй согласно кивнул и выхватил у Вейра тапочек. Вейр развернулся и с криками «Хэлп ми! На помощь!.. О секур! Аюто! Хильфе!.. Атааас!!!» бросился в номер, к многострадальному мобильнику, споткнулся о ковер и упал. Военные ловко скатали ковер с Вейром внутри и потащили вниз, к автобусу, вместе с тапочками и наспех з
Первое, что увидел в заполненном фигуристами автобусе высунувшийся из ковра Вейр, были круглые, как у мыши, удивленные глаза Лайсачека.
- Чего уставился? - мрачно спросил Вейр.
- Джонни, ты, конечно, как всегда поступил по-своему, никого не послушался, - Лайсачек кивнул на набитую до отказа фиолетовую сумку, из которой свешивался серый гетр с зацепившимся тюбиком крема, торчало белое чебурашечье ухо с накрученным на нем логотипом Кляйна и еще кусочек чего-то розового, - но ковер-то тебе зачем в армии?
- В армии?!!!.. Ах, в ааармии... Для уюта, для чего же еще. Вы же сами говорили, что деду можно все!
- Фууу, как в казарме, - скривился Вейр, оглядывая стройные ряды железных двухэтажных кроватей с торчащими на них, как по струнке, подушками уголками строго в потолок.
- Я - сверху! - быстро сориентировался Ягудин.
- Почему это вдруг? - возмутился Жубер. - Нет уж, как всегда, по-очереди!
- Да тише ты! - прошипел покрасневший Ягудин.
Фигуристы захихикали.
- Вот как... - подавил улыбку Плющенко и повернулся к Вейру. - Джо, это и есть казарма.
- Какой ужас... - Вейр бросился к запертой двери и заколотил в нее руками и ногами. - Выпустите меня, волкИ позорные!!.. Или хотя бы ковер постелите... - всхлипнул он и уселся под дверью, прислонившись к ней спиной.
Фигуристы заметно занервничали и сбились в кучку.
- Так, - объявил Плющенко, - только без паники! Стелим ковер и решаем, как будем косить.
- Аа!.. - тут же раздался от двери вскрик Вейра.
- Что такое? - посмотрел по сторонам Плющенко. - Тараканы?!
- Нет, - прошептал Вейр, кивая в угол, - не тараканы... Пробер уже косит. Левым глазом...
Фигуристы дружно повернулись к Проберу:
-Ааа!!!
- Лучше бы тараканы, - решил Плющенко, задумчиво поглядывая на вздрагивающего Вейра. - Быстро стелим ковер. Очень быстро!
Фигуристы развернули ковер, расселись по казарме, кто где, и сосредоточились.
- Ну, какие будут идеи? С чем можно откосить от армии? - начал совещание Плющенко.
- Я скажу, что я – пацифист! - решительно заявил Вейр.
- После оттоптанных армейских ног и тапочка?.. - засомневался Лайсачек.
- Нет, не поверят, - согласился Плющенко. - Думаем.
- Возможно, что-то инфекционное? Извини, Джонни, конечно... - неуверенно начал Такахаши, все еще с опаской посматривая на Пробера. - Куриный грипп, например...
Козука покачал головой:
- Кооо-ко-ко-ко-ко-ко!.. Апчхи!!.. Кха-кха! - тут же раздалось из угла.
- У него, похоже, проблем не будет... - медленно произнес Плющенко, глядя на Пробера. - Ладно. Идем дальше. Что еще можно придумать?
- Энурез! - радостно вспомнил лежащий на верхней койке Ягудин.
Все сочувственно посмотрели на Жубера, сидящего на нижней. Жубер покраснел и быстро перебрался на ковер. В углу зажурчало.
- Боже, мой ковер... Албан!.. - простонал Вейр.
Жубер подхватился и пересел обратно. Ягудин приветливо помахал ему рукой.
- Инфекционное... - задумался Ламбьель. - Дизентерия?..
- А что это? - насторожился Вейр.
- Понос.
- Нет!!! - Вейр попытался скатать ковер.
- Сотрясение мозга, - предложил Баттл и спохватился, - Албан, не надо!
Жубер вздохнул и погасил вспыхнувший было блеск в глазах.
- Пляска Святого Витта! - припомнил Проберу ковер Вейр и подмигнул Жуберу.
- Отлично! - подмигнул Вейру оживший Жубер. - В последней стадии!
- Прекратите! - выдавил Плющенко сквозь похрюкивания. - Незачем так над человеком издеваться!
- Кто бы говорил, - недовольно буркнул Жубер и кивнул Вейру. - Еще!
- Болезнь Дауна, осложненная ДЦП! - вынес приговор Вейр.
Жубер зааплодировал и радостно уставился на Пробера.
- Джо!!
- Что?!
- В армии наверняка найдется химчистка, а развлекаться нам некогда! Твои предложения? - закашлялся Плющенко, с усилием отводя взгляд от Пробера.
- Ну... - Вейр задумался. - Возможно, косолапие...
Жубер согнулся пополам.
Фигуристы притихли и с ужасом посмотрели на Пробера. Вейр захрипел.
- Тоже неплохо, - сдавленно резюмировал Плющенко, обмахивая Вейра ушастым чебурашкой. - Еще варианты будут?
Тут дверь распахнулась, и в казарму вошли трое в военной форме. Двое уже знакомых фигуристам и один постарше, видимо, командир.
-Рота, подъем! Стройся!
Военные с удовлетворением осмотрели шеренгу спортивных, подтянутых фигуристов и вдруг дружно позеленели.
- Ааа!!!..
- Что это?!.. - хрипло спросил командир и ткнул пальцем в Пробера.
Двое младших судорожно зашелестели дрожащими пальцами в бумагах.
- Один из чемпионов Франции... - сипло доложил первый и неуверенно посмотрел на Пробера.
- А другой чемпион – такой же?..
Жубер покраснел. Вейр хихикнул.
- Разговорчики в строю! - рыкнул слегка оправившийся командир и повернулся к подчиненным. - Куда вы смотрели, болваны?! Кого вы призвали?! Да он сейчас издохнет в муках, у нас на глазах! Что мы потом будем делать с изуродованным трупом?! Опять волна поднимется, что в нашей армии – дедовщина! Гоните его отсюда в ж... в шею!!
Фигуристы проводили ковыляющего из казармы подкудахтывающего Пробера уважительными взглядами. В шеренге послышалось журчание.
- Боже, Леша, мой ковер... - простонал Вейр.
- Остальные – ррравняйсь! Смрррно! Напррра-во! И - на пятикилометровую пробежку в полном обмундировании марррш!!.. А ты – не ссы! - повернулся командир к Ягудину. - Сделаем из тебя настоящего мужика!
Фигуристы с завистью посмотрели на Жубера. Жубер довольно покраснел.
- В полном, так в полном... - вздохнул Вейр и потянул из фиолетовой сумки серый гетр с зацепившимся за него кремом.
- Джо!!
- Что?!..
Автокомментарий:
Автор забил и просто домучил текст). В автора можно кидаться тапочками. (Предупреждение: У автора тапочки тоже есть... «ржет»).
- Это ужасно... - Вейр стащил противогаз, рухнул на койку и промокнул взмокший лоб бумажной салфеткой. - Сколько, говорите, это будет длиться?
- Два года, - Плющенко обессиленно свесил руку с верхней койки. - У тебя еще салфетки остались?
- Два года я так не выдержу. Надо что-то делать, - Вейр вложил ему в ладонь пакетик и стал рассматривать противогаз. - Ой, мама, страх какой... Я в нем выгляжу еще хуже, чем Пробер – без...
- А Проберу сейчас, наверное, хорошо, - протянул с верхней койки Ягудин. - Может, еще раз энурез попробовать? Или дизентерию?
- Я тебе попробую! - стукнул ногой в ягудинскую койку со своей нижней Жубер.
- Тогда остается только одно – побег, - решил Плющенко.
- Я больше не могу бегать, - Вейр со стоном вытянулся на койке.
- А ну-ка, повтори, - с интересом свесился со своей Ягудин.
- Зачем? Ну, я больше не могу... - начал Вейр.
- Нет, стон повтори!
Жубер снова пнул верхнюю койку. Вейр хихикнул и застонал на все лады:
- Ой, на Чемпионат мира не пустииилиии, ой, хочу быть модельееерооом, ой, у моей собачки несварение желууудкааа... Или дизентерия?.. Дизентерииияааа!!..
- Тьфу! - Ягудин развернулся в другую сторону.
Жубер хохотнул и подмигнул Вейру.
Вейр подмигнуть в ответ не успел, потому что в казарму ворвались двое знакомых фигуристам военных.
- Рядовой Вейр, смирно!
- Ну, что еще?..- Вейр нехотя поднялся с койки.
- Не «что еще», а «так точно»!
- Что так точно?